Вот имя, музе дорогое!
В глуши, где от цветов пестро,
Под влажной каменной плитою
Спит Эжезипп Моро.
Он у наборной кассы сладко
Мечтал, и видел строчек вязь,
И забывал свою верстатку
И так стоял, облокотясь.
Но, милостью людей и бога,
Нашел достойный пьедестал,
Когда на простыне убогой
В дрянной больнице умирал.
Вот имя, музе дорогое!
В глуши, где от цветов пестро,
Под тяжкой каменной плитою
Спит Эжезипп Моро.
Исправим же несправедливость
Эпохи черствой и скупой:
Да будет памяти правдивость
Как медный монумент литой!
И свято помните, что мертвый
В простых сердцах остался жить —
Они придут к плите простертой
Горсть незабудок положить.{252}
Вот имя, музе дорогое!
В глуши, где от цветов пестро,
Под стертой каменной плитою
Спит Эжезипп Моро.
Деревенский петух
Перевод Инны Шафаренко
Мое цветное оперенье,
Мое заливистое пенье
Всех повергают в изумленье…
Я первый кавалер в селенье!
Молодки ждут, когда зарю
Я возвещу, привстав на шпоры,
Им страсть ко мне туманит взоры,
И я в сердцах у них царю.
Мое цветное оперенье,
Мое заливистое пенье
Всех повергают в изумленье…
Я первый кавалер в селенье!
Такие трели выдаю,
Что все окрестные кокетки —
Блондинки, рыжие, брюнетки —
Дерутся за любовь мою.
Мое цветное оперенье,
Мое заливистое пенье
Всех повергают в изумленье…
Я первый кавалер в селенье!
Жаннетта, Марготон, Клодин
Бредут за мной с улыбкой жалкой.
Но я их отгоняю палкой:
Вас много тут, а я один!
Мое цветное оперенье,
Мое заливистое пенье
Всех повергают в изумленье…
Я первый кавалер в селенье!
А впрочем, все же снисхожу
И я порой к красоткам юным.
Не днем, о нет, — при свете лунном! —
Я красным гребнем дорожу.
Мое цветное оперенье,
Мое заливистое пенье
Всех повергают в изумленье…
Я первый кавалер в селенье!
Одна из пташек на гумне
Рыдает горько: тут не шутки!
Быть без отца ее малютке
(Она должна родить к весне).
Мое цветное оперенье,
Мое заливистое пенье
Всех повергают в изумленье…
Я первый кавалер в селенье!
В негодовании большом
Весь добродетельный курятник:
«Ощипан будет он, стервятник!
Пусть куролесит голышом!»
Мое цветное оперенье,
Мое заливистое пенье
Всех повергает в изумленье…
Я первый кавалер в селенье!
Но шпора у меня остра,
А клюв умеет бить отменно, —
И я на всех смотрю надменно,
Как с колоколен флюгера.
Мое цветное оперенье,
Мое заливистое пенье
Всех повергают в изумленье…
Я — первый кавалер в селенье!
Пеший путешественник
Перевод В. Швыряева
Как только дремлющие долы
Разбудит бойкий щебет птиц,
Проснется пешеход веселый,
И сон сбежит с его ресниц.
Готов он ясными глазами
Увидеть новый день и край,
Шагая с сумкой за плечами.
Хозяйка! Здравствуй и прощай!
Устали не зная,
Бодрый пешеход,
Песни распевая,
На восток идет,
Самодельной тросточкой играя.
Он срезал стебель остролиста
И закалил его в огне.
Пусть трость его и неказиста,
Он сам доволен ей вполне.
Она поможет псов бродячих
На расстоянии держать,
А также тех людей горячих,
Что любят драки затевать.
Устали не зная,
Бодрый пешеход,
Песни распевая,
На восток идет,
Самодельной тросточкой играя.
Он в дилижансе начинает
Шутливый спор из-за того,
Что собеседник отрицает
Дорог железных торжество.
И восклицает: «Что же будет,
Когда покой небесных нив
Шары воздушные разбудят,
Совсем телеги упразднив?»