Пока коп ведёт Вейна к машине, я семеню следом.
— Как вы не понимаете? — в панике продолжаю убеждать его я. — Это я была за рулём… я трезва! Я просто… просто отвлеклась! Прошу… пожалуйста! Поверьте мне!
Полицейский снова останавливается. Его лицо кажется мне усталым и озадаченным. Чувствую слабую надежду и продолжаю:
— Поймите, он просто… выгораживает меня, — смотрю на Вейна с нежность и одновременно негодую за его недальновидность! Ведь он пьян! У него уже есть… если не судимость, то приводы точно! Я бы могла отделаться чем-то незначительным, но он… его точно посадят!
— Ой, да хватит тебе, детка! — Вейн меняет интонацию. Теперь в его голосе сквозят насмешливые нотки. Непонимающе моргаю, глядя на него. — Кто кого выгораживает, а? — потом он поворачивается к офицеру полиции и говорит. — Эта мелюзга — младшая сестра моего друга. Влюблена в меня уже лет десять. Она меня постоянно преследует! Не знаю, как от неё отделаться, честное слово! Заберите меня в участок, может быть, хоть там она меня доставать перестанет!
Полицейский хмыкает и бубнит себе под нос что-то типа: "ох уж эти бабы", а потом открывает заднее сидение машины и, придерживая голову Вейна усаживает его туда.
Закрываю рот рукой, не зная, что ещё можно предпринять… Луплю по стеклу ладонью, стараясь привлечь внимание Вейна, но он нарочно смотрит исключительно перед собой.
Машина трогает с места, а я, по инерции, продолжаю бежать за ней…
А потом, когда она скрывается за поворотом, обессиленно опускаюсь на асфальт. Боже… зачем?! Ну зачем он это сделал?!
Слёзы заполняют глаза, и я чувствую, как начинает жечь щёки.
— Девушка, вам помочь? — слышу позади себя взволнованный голос женщины.
Оборачиваюсь.
— Н-н-нет, — запинаясь, начинаю я. — Как… как тот мужчина?
— Который? — женщина в форме выглядит усталой.
— Пострадавший…
— Его погрузили, сейчас повезут в больницу. Я бы сказала, состояние стабильно критическое…
«Стабильно критическое»… холодок пробегает по позвоночнику… Что если… этот человек умрёт? Тогда Вейна могут надолго посадить?! Господи… Только не это!
— Вам есть кому позвонить? — спрашивает женщина. — Родственники есть? Кто может вас забрать?
Я ошалело киваю в ответ. Родственник… который может помочь… у меня есть такой.
— Да… да, — отзываюсь я, доставая мобильник. — Сейчас я позвоню отцу.
Женщина кивает и отходит.
А я закусываю губы. Знаю, что отец будет в бешенстве… просто вне себя! Но сейчас он — единственный, кто может мне помочь.
Глава 23
Карен
Взволнованно переминаюсь с ноги на ногу в кабинете отца.
Он сам должен приехать с минуты на минуту. Отцу, который вскоре баллотируется в сенат от штата Нью Йорк пришлось прервать командировку в Вашингтон и сесть на ближайший рейс. Предвижу, что дорогой папочка зол как тысяча чертей уже от одного этого…
На мой ночной звонок отец отреагировал долгим молчанием. Потом сдержанно сказал, что очень во мне разочарован и повесил трубку.
Однако, уже через полчаса за нами с братом приехала машина. Один из его подручных о чём-то долго говорил с офицером полиции, а потом выволок всё ещё бесчувственного Блейка с заднего сидения ламборджини и затолкал в просторный кожаный салон сдержанно-тёмной машины отца. Я села рядом с братом.
На мои вопросы Дерек, помощник отца, отвечать отказался. Лишь сообщил, что отец приедет к утру — чтобы я ждала его в кабинете. Весь путь до резиденции нашей семьи проходил в гробовом молчании. Лишь в самом конце Блейк начал подавать признаки жизни. Он периодически что-то вскрикивал, а потом, словно во сне, стал что-то спрашивать про маму.
Я тяжело вздохнула. Сегодня, ведь, годовщина её смерти… Каждый год моему взрослому и офигенно самостоятельному братцу эта дата даётся с большим трудом. Вот и сегодня не исключение — не знаю, чем он накидался в этот раз, но эффект его усилий по саморазрушению на лицо — Блейк абсолютно не вменяем.
Когда мы приехали, дворецкий помог Блейку дойти до его старой комнаты. А я уснуть так и не смогла… Тревожные мысли о судьбе Вейна не давали покоя. Приняв душ, я промучилась пару часов у себя в комнате, а потом, окончательно плюнув на попытки уснуть, пошла в кабинет отца.
До сих пор сижу тут как на иголках… Чёрт! Ожидание отца хуже самой встречи. Как представлю его каменное лицо… Всё внутри покрывается ледяной коркой. Надо сказать, мой отец гневаться умеет. И в гневе он ужасно страшен…
Слышу за окнами приглушённый звук двигателя. Приехал.
Встаю около двери и прислушиваюсь.
Отец приходит минут через пять. Несмотря на поздний час, он выглядит безукоризненно — с иголочки сидящий деловой костюм, идеально выбритое лицо. И волосы уложены — волосинка к волосинке.
— Карен, — сухо кивает он мне, проходя к столу.
Нервно сглатываю, не зная, куда девать руки…
Отец снимает пиджак и аккуратно вешает его на спинку стула. А потом оборачивается ко мне. Смотрит долго и внимательно, прежде чем заговорить.
— Как ты могла? — первое, что слетает с его губ. — Ты пьяна?
— Нет… — отвечаю, опуская взгляд в пол.
Не могу на него смотреть, когда он в таком состоянии.
— Тогда как ты оказалась в той машине? — он говорит неестественно тихо. Всегда так делает, когда очень зол. Сейчас он почти шепчет. И это жутко пугает меня…
— Я хотела помочь Блейку… — отвечаю полуправду я.
— Твой брат уже взрослый, — отмахивается он. — Сам о себе позаботиться может. И ты это прекрасно знаешь, Карен.
— Да, но… — лепечу в ответ.
— Как я понял, этот его друг, Вейн… — ноздри отца гневно раздуваются. — Он был нетрезв. И сел за руль…
— Нет! — быстро отвечаю я. — Это неправда! За рулём… — секундное малодушие заставляет меня замяться. — За рулём была я.
Глаза отца расширяются.
— Вот как, — выдыхает он после минутного молчания. — Ты не заметила того пьянчугу на дороге? — спрашивает он.
— Нет… — расстроенно выдыхаю я. — Я… я отвлеклась… и…
— Ещё свидетели того происшествия были? — перебивает меня отец.
— Нет… только я, Блейк и Вейн.
— Хорошо… — отец задумчиво отворачивается к окну. — Я слышал, что Вандербилд взял на себя вину за наезд. Поэтому, если он не откажется от своих слов, дело быстро замнётся. Репутации нашей семьи ничего не угрожает.
— Папа! — чуть ли не вскрикиваю я, не понимая, как в такой момент отец может думать только о репутации. — Мы не можем оставить Вейна в тюрьме! Нужно что-то сделать!
После моих слов отец резко оборачивается и начинает сверлить меня подозрительным взглядом.
— С чего ты так переживаешь за непутёвого дружка твоего брата? Ты в курсе, что у него в подростковом возрасте уже были приводы? Он — малолетний преступник, Карен. В тюрьме ему…
— Отец… — поражённо шепчу я. — О чём ты говоришь? Ты понимаешь, что Вейн взял на себя мою вину? — быстро моргаю, чувствуя, как в горле встаёт ком. — Я не могу… мы не можем…
— Машина принадлежит ему, — отец не смотрит мне в глаза. — Ему не следовало пускать за руль малолетнюю…
— Мне уже восемнадцать! — прерываю его я. — Пойми же! Вейн… он… сделал это для меня!
Отец осекается.
— Для тебя? — прищуривается, изучая моё лицо. — Почему он это для тебя сделал?
— Потому что… — я жутко краснею, чувствуя, что в лёгких не хватает кислорода. — Мы встречаемся!
— Встречаетесь… — отец снова переходит на шёпот. Его ладони медленно сжимаются в кулаки. — Ты же была во Франции целый год. Когда это вы успели начать «встречаться»?
Во рту всё пересыхает. Кажется, отец всё понял… Но пути назад уже нет…
— Сегодня, — признаюсь я, разглядывая свои ногти.
— Спала с ним? — вопрос отца кажется безразличным, но я замечаю, что его лицо побелело от гнева.