— Запрыгивай, Кари.
В этот момент внутри у меня всё вскипает. Безумно хочется ударить его! Расцарапать лицо! Вызвать в этом придурке хоть какие-то настоящие чувства!
— Ты урод! — задыхаясь, начинаю я. — Я тебя ненавижу!
— Ненавидишь и хочешь? — спокойно усмехается он. — Ведь ты за мной сюда пришла, правда? Хотела повторить вчерашний опыт?
Его красивое лицо сейчас кажется мне почти дьявольским… Гнев сменяется опустошением… я обречённо обнимаю себя руками, чувствуя, как внутри меня что-то безвозвратно ломается… словно кто-то скручивает кости, доставляя дикую, невыносимую боль…
— Вот только, наверное, — продолжает рассуждать вслух Вейн. — Малышка Кари не знала о нашем с Блейком правиле.
Словно мазохистка я зачем-то продолжаю стоять на месте и слушать то, что он мне говорит.
— Правиле касательно повторного секса. Видишь ли, — Вейн глубоко затягивается. — Спустя двадцать четыре часа после первого траха, объект перестаёт меня интересовать, — он больше не смотрит мне в глаза, а утыкает взгляд в потолок. — Я не ищу постоянных отношений, так что… — он спокойно выдыхает дым прямо мне в лицо. — Придётся тебе найти себе кого-нибудь другого. Ты уже опытная, так что уверен, справишься…
Последние его слова отдаются внутри гулким эхом. Я не чувствую под собой ног… не слышу то, что он говорит мне… Просто смотрю в жестокое лицо того, кого я так долго и сильно любила… Лицо того, кто сделал мне так хорошо, но, видимо лишь для того, чтобы потом сделать так больно…
— Я ненавижу тебя, Вейн, — говорю обессиленным, бесцветным голосом.
А потом, собрав в кулак всю волю, что у меня осталась, резко разворачиваюсь на каблуках и бегу прочь, желая лишь одного: больше никогда в жизни его не видеть!
Глава 28
Карен
Делаю резкий вдох. Ветер треплет мои волосы — намечается дождь.
Я стою на крыше дома, в котором расположен пентхаус брата. Не знаю, зачем пришла сюда… Просто мне нужно было как можно скорее глотнуть свежего воздуха.
Щёки тут же становятся холодными — слёзы высыхают, и кожу стягивают солёные дорожки. Кажется, словно в глаза мне попал песок — они чешутся и болят.
Чувствую себя такой маленькой… никому не нужной. Крыши небоскрёбов, словно зубья в пасти акулы, возвышаются над погружёнными во мрак улицами. Я подхожу к самому краю и смотрю вниз. Как же безумно высоко — даже голова кружиться начинает.
Не помню, когда в последний раз чувствовала себя такой никчёмной… Наверное, нечто подобное я ощущала, когда умерла мама. Мне было совсем мало, когда её не стало — всего одиннадцать лет. Тогда я тоже словно потерялась… Блейк стал каким-то чужим и отстранённым… Конечно, он делал всё необходимое: водил меня в школу, контролировал дополнительные занятия, находил репетиторов… Но по вечерам, когда все дела были сделаны, он отстранённо целовал меня в лоб и молча запирался у себя в спальне. Уже тогда мне казалось подозрительным его странное, отсутствующее выражение лица, потухший взгляд… Кажется, именно тогда о увлёкся «допингом». Брат думал, что я ещё маленькая и ничего не понимаю. Не замечаю его пузырьки и то, как он закидывается таблетками, пока думает, что никто не видит. Но я всё замечала.
В ту серую пору моей жизни, когда отец окончательно самоустранился от нас с братом, считая, что денег, которые он нам даёт вполне достаточно для исполнения его родительских обязанностей, мне помог… Вейн.
Я помню, как он проводил со мной долгие часы, когда я фактически была одна в доме. Не считая, конечно, старшего брата, который в это время боролся с собственными демонами, я была предоставлена сама себе. Именно Вейн всегда искренне интересовался, как прошёл мой день в школе… спрашивал об одноклассниках и учителях… о моих интересах… Как-то раз он даже посетил отчётный концерт в школе балета, которую я тогда посещала. А потом отвёз меня в кафе-мороженное, чтобы отметить удачное выступание. В детстве рядом с ним я была по-настоящему счастлива!
Мне казалось, что иногда он смотрел на меня не просто как на сестру друга. Это было глупо, конечно. Ужасно глупо. Но я разрешала своей влюблённости обманывать себя. Хотела, чтобы то, о чём я так мечтала когда-нибудь стало явью. Сейчас я ненавижу себя за преступную наивность прошлого. И почему я решила, что со мной он поступит иначе? Почему мне казалось, что если все те девушки, которых он использовал, ничего для него не значат, то у меня всё ещё есть надежда? Наивная дура! В глубине души я верила, что в его сердце нет места для тех девушек, потому что там… я.
Сейчас я так зла на себя, что хочется что-то с собой сделать! Ударить, причинить боль! Наказать за опасное заблуждение! До скрежета сжимаю зубы. Теперь даже пощёчина от отца кажется мне вполне заслуженной! Да-да! Идиотка Карен вполне заслужила это! Чтобы хоть кто-то привёл её в чувства!
Смотрю в чернильное небо, продолжая стоять в опасной близости к низкому барьеру, отделяющему меня от пропасти. Как бы хорошо было просто перестать чувствовать. Отключить эту способность. Научиться быть такой же бесчувственной, как отец… Я никогда не спрашивала его, почему он такой. Но сейчас я думаю, быть может, когда-то он тоже в ком-то разочаровался? Настолько сильно, что впредь решил больше не очаровываться никем: ни женой, ни любовницами, ни даже собственными детьми.
Ветер усиливается, обдавая меня ледяными порывами. Короткая юбка взмывает вверх, и в этот момент дверь чердака, через которую я вышла сюда, со скрипом открывается.
Медленно поворачиваю голову по направлению этого звука и замираю на месте.
Потому что ко мне выходит Вейн.
Сперва я усиленно моргаю, не веря, что это и правда он. Но, по мере его приближения, я понимаю, что он мне не мерещится.
Теперь он одет. Длинные волосы взмывают вверх в наэлектризованном воздухе, словно воронки торнадо. Глаза у него всё ещё красные, но выражение его лица прежнее — спокойное, равнодушное…
Не понимаю, зачем он пришёл сюда? Хочет меня добить? Неужели того унижения, через которое он заставил меня пройти, ему показалось недостаточно?
— Что ты тут делаешь? — спрашиваю я, не двигаясь с места.
— Курю, — спокойно отвечает он, вынимая сигарету.
— Ты и в квартире Блейка с этим отлично справлялся, — буркаю в ответ.
— На свежем воздухе приятнее, — он смотрит в тёмную бездну домов.
Снизу доносятся голоса города. Тревожные, резкие. Гул машин и людей, приглушённый сигнал сирены. Мир продолжает жить своей жизнью, не обращая ни малейшего внимания на то, что моя жизнь рушится на глазах.
— Зачем ты пришёл сюда? — снова спрашиваю его я.
Наверное, мне нужно просто игнорировать его присутствие, но я не могу себя заставить быть равнодушной. Рядом с ним у меня это никогда не получалось.
— Хотел удостовериться, что у тебя всё в порядке, — наконец, он переводит на меня свой стеклянный взгляд. — На крыше может быть опасно.
Несколько секунд смотрю на него не мигая, а потом, вдруг, до меня доходит скрытый смысл его слов.
— Думал, я прыгну? — горько усмехаюсь. — Из-за тебя?
— А что? — его губы искривляются в усмешке. — Я того не стою?
— Нет! — зло выпаливаю и отвожу разгневанный взгляд.
— Рад, что ты это понимаешь, — тихо отвечает он.
Я снова оборачиваюсь к нему. Чёрт возьми! Я совершенно не понимаю, что он хочет всем этим сказать! Буря противоречивых эмоций снова бушует в моём серде.
— Прости, Кэр, — вдруг говорит он. — Я не хотел, чтобы всё было вот так… Не хотел, чтобы тебе было больно.
Полностью сбитая с толка, я будто задыхаюсь. Снова начинаю плакать. В груди всё сводит и болит. Вейн стоит так близко ко мне, что я чувствую его запах… такой любимый… такой родной… я ничего не могу с собой поделать. Даже после всего, что он сделал со мной, после всех его слов, я всё равно продолжаю…