Ребята делились новостями о том, что уже сделали, иногда приглашали на свои съёмки Татьяну – я сниматься категорически отказался, мотивируя занятостью.
– Просто ты себя не видишь со стороны, – вздыхала Таня, на что я лишь посмеивался.
Однажды в баре мы познакомились с одной итальянской парой, которые оказались очень интересными и приятными собеседниками.
– Как приятно встретить соотечественника, – сказал на первой встрече Алессио и был очень удивлён моим ответом, – А ваша жена русская?
– В этом вопросе о женщине сложно не ошибиться… – мы втроём посмеялись.
– You are beautiful.8– сказал Алессио специально для Татьяны. Та немножко улыбнулась.
Алессио оказался бизнесменом и профессиональным рыбаком – поэтому его и «занесло» в Японию.
А вечером я заметил, что Танька чего-то хмурится.
– Тань, – позвал её, – Иди ко мне, сядь… – похлопал рукой по своей коленке, – Чего ты, котёнок? Что мы морщимся, мой ласковый и нежный?…
– Зверь… – закончила она за меня словом из вальса и села, обхватив за шею, – …Признавайся, Юджин Лонг Ня… – узнала, что я не люблю это прозвище.
– В чём?
– Догадайся! – похлопала меня по щеке, – А то сейчас же не получишь поцелуя, – Сколько? – я молчал. Тогда она пересела на кровать, уперев руки в подбородок и специально встряхнула волосами так завораживающе и хитро, что сразу же захотелось зацеловать её всю.
Я сполз с кресла и встал перед ней на колени:
– А ты прочитай! – прошептал в её ладошку, отняв ту от лица.
– Ха! – она подставила мне для поцелуя вторую ладонь, – Ну я же не факир, как вы, великий и могучий… Сколько языков ты знаешь?
Вопрос заставил задуматься, потому что на самом деле был сложным:
– Не в равной степени, Котёнок. Около 400, может, больше… Я уже давно перестал считать.
– Целуй! – Таня подставила губы.
На следующий день в её сумочке поселился еще и учебник итальянского.
На пляже она спросила:
– А почему ты не любишь медосмотры? Вроде, нормально всё… – зарыла ноги в песок и стала им же забрасывать меня, – Вот тебе, мой любимый ананас!… – я вертелся и яростно «отбивался», – Я же вот неоднократно, точнее, ежегодно прохожу!
– Тьфу, – я выплюнул песок, оставшимся во рту хрустнул, – Ты «проходила», потому что на вас, бюджетниках, где-то халтурили. Ты знаешь, что у тебя три сердца даже вот в таком вот состоянии? Здесь ты думаешь, – я постучал пальцем ей по виску, – А здесь, – положил ладонь на живот чуть пониже линии талии, – Здесь ты знаешь. Даже то, чего не могла бы… А кварцевая ты вообще как компьютер.
Было похоже, что она расстроилась:
– Получается, мы роботы?
– Все мы немножко роботы.
– Устала. Пойдём домой.
***
Прыжки ребят мы решили смотреть с земли, для чего те ребята, которые не прыгали, вооружились биноклями и длиннофокусными объективами. Я об этом аспекте как-то совершенно позабыл. Немножко поволновался, но посчитал незначимым. Таня же вообще не обратила никакого внимания. Полагаю, её отсутствие бинокля тоже нисколько не смущало.
Саша раздала всем наушник – слушать переговоры в воздухе:
– Прыгают Семён, Саша, Максим с Егором и Паша с Олей.
– Эта такая рыженькая девчонка? – удивился я. Таня толкнула меня: «Видишь, я тебе говорила?!»
– Три тысячи?
– Да, – Саша кивнула, – Саша оператор, но камеры у всех. Давай, тёзка!
Самолётик вылетел из-за холма и стал кругами набирать высоту. Танюшка хихикнула, и уже я толкнул её: «Хватит!»
– Уже! – Валя следил за самолётом по дальномеру.
– Пошли! – раздался в наушниках Сашин голос, вслед за ним – счастливый и лихой визг нескольких человек.
– Мы ловим картинку, Саш, – «тёзка» показала мне планшет, на который передавался сигнал.
– Лево – право, – командовал в небе Сашка, и человеческие фигуры, сначала разбежавшись, сформировали потом почти правильную звезду, потом две «четвёрки» подряд.
– Красиво, – даже Таня, сделала шаг вправо, неотрывно глядя вверх.
– Перекличка на десять, девять… – стал считать Сашка, пока фигуры разлетались, – Три… Кто готов, двигайте…
В небе раскрылось три купола.
– Остальные на крыле, – пояснила Сашка, а её «коллега сверху» отсчитал «ноль». Раскрылось ещё три парашюта. Один всё ещё падал, а Сашка в ухе орал: