Когда он это сделал, веселье рябью прокатилось по Барьеру вокруг, и на этот раз Ревик почувствовал что-то похожее на стыд.
Стараясь не дать этому чувству перерасти в гнев, он полностью закрыл свой свет.
Потом кто-то схватил его за руку.
Прежде чем он смог остановить себя, Ревик оглянулся, встретившись взглядом со светло-зелёными глазами и широкой улыбкой на потрясающе красивом лице.
— Не волнуйся, брат, — сказал ему Даледжем по-английски, улыбаясь ему. — Они просто задирают тебя. Это дедовщина, брат. Они послали этих людей к тебе, чтобы посмотреть, что ты будешь делать.
Ревик почувствовал, как его смущение превращается в более кипучее раздражение.
Даледжем игриво толкнул его плечом.
— Не сердись, брат, — сказал он, улыбаясь ещё шире. — Это было сделано не назло. Совсем наоборот. Это значит, что большинство из них решили, что ты им нравишься.
Ревик закатил глаза, услышав это, и невольно фыркнул.
— Они не бросят тебя позади, — добавил Даледжем, наклонив голову, чтобы Ревик последовал за ним. — Но нам лучше пойти.
«Тебе нечего стесняться, брат, — мысленно добавил Даледжем, уже мягче. Он сжал его руку. — Правда. Мы все удивлены тем, насколько хорошо ты справляешься… и впечатлены. Особенно брат Балидор. Лично я думаю, что он очень горд, поскольку именно он настоял на том, чтобы взять тебя с нами, когда Кали запросила твоё присутствие. Ты, вероятно, не удивишься, узнав, что некоторые из нас пытались отговорить его от этого».
Ревик нахмурился, удивляясь, какого чёрта Даледжем счёл нужным сказать ему это.
«С тех пор они передумали, — добавил Даледжем, крепче сжимая его. — Вот к чему я веду, Ревик».
Ревик не открыл свой свет, но почувствовал, что напряжение в его груди немного ослабло.
Он отвёл глаза от пристального взгляда Даледжема, следуя за движением этих пальцев и за этим светом, стараясь игнорировать тот факт, что от затвердел от ласки человечки, и что прикосновение рук Даледжема к нему не совсем помогало.
Он знал, что остальные, вероятно, уже заметили его реакцию.
Он знал, что Даледжем, должно быть, тоже заметил.
Очевидно, другому мужчине было всё равно.
К тому времени, как Ревик добрался до тротуара, подъехали четыре внедорожника с тонированными стеклами.
Модифицированные, предположил Ревик, вероятно, пуленепробиваемая и противоминная органика по бокам и на нижней части шасси.
Даледжем снова улыбнулся ему.
— Эта твоя тактическая штука, — прокомментировал он, тихонько щёлкнув. — Это никогда не покидает тебя. Не так ли, брат? Насколько я могу судить, это похоже на безостановочные комментарии, идущие в фоновом режиме… независимо от того, что ты делаешь.
Ревик удивлённо уставился на него.
Он не ответил, но поймал себя на том, что размышляет над словами другого.
В любом случае, сколько из его мыслей могли услышать эти Адипанские разведчики?
Он позволил Даледжему отвести его к последнему из этих внедорожников. Он ещё сильнее закрыл свой свет, когда обнаружил там Мару, которая теперь ухмылялась ему с самодовольным торжеством в глазах.
— Хорошо проводишь время, щеночек? — спросила она, когда он сел на своё место.
Когда Ревик взглянул на неё, то увидел, что она многозначительно смотрит на его пах.
Он прикрылся одной рукой, едва поняв, что собирается сделать.
Он понял свою ошибку, когда она радостно рассмеялась, заставив нескольких видящих, сидевших вокруг неё в тесном пространстве, тоже захихикать.
— Не стыдись, — сказала она, усмехаясь, когда он поднял взгляд. — Насколько я могу сказать, тебе там, внизу, нечего стесняться, брат.
— Оставь его в покое, Мара, — сказал Даледжем. — Сейчас же.
Ревик впервые услышал в словах мужчины более жёсткие нотки.
Он не знал, то ли это возмутило его, то ли вызвало благодарность.
Решив не думать ни о том, ни о другом, он выбросил последние мысли из головы, уставившись в тонированные окна без всякого выражения на лице, и закрыл свой свет настолько, насколько это было возможно, учитывая, с кем он находился.
Возможно, он не так хорошо умел скрывать свой свет, как любой из них, но он всё равно мог достаточно хорошо заставить себя не думать, чтобы не давать им слишком много возможностей.
При этой мысли Ревик почувствовал в груди импульс тепла, достаточно сильного и распалённого, чтобы невольно оглянуться. В тот раз, когда он встретился взглядом с Даледжемом — а это должен был быть Даледжем, поскольку он единственный здесь, кто, казалось, не испытывал к нему абсолютной ненависти — Ревик не мог не поморщиться от жалости, которую увидел в этих зелёных глазах.