Ревик не ответил.
Однако он не был удивлён.
Во время полёта в Сан-Паулу Балидор не раз намекал, что его команде не было выделено достаточно времени для подготовки к данной операции, учитывая их необходимость забрать Ревика и их усилия, чтобы вытащить партнёра Кали из одиночной камеры.
И беременность, конечно.
Это добавило сложной срочности всему, что связано с этой миссией, а также вынуждало действовать быстрее.
Неудивительно, что они сэкономили время на планировании и, вероятно, на перепроверке всей информации о лагере. Во всей этой затее было что-то «спонтанное», что странным образом взбодрило Ревика, хотя и ухудшило его нервозность.
Зубы Даледжема сверкнули белизной в темноте перед ним.
— Тебе нравится такая работа, да? — спросил другой. — Я почувствовал это в тебе.
Ревик не ответил.
Отчасти потому, что вопрос по какой-то причине вызвал у него раздражение, но также и потому, что высказываться здесь без необходимости показалось ему не особенно хорошей идеей.
Впереди себя он услышал смешок Даледжема.
— Ты действительно солдат, не так ли? — поддразнил его другой мужчина, и его голос был тихим, слышимым только потому, что в джунглях было ещё тише. — Да, в высшей степени параноик, но тем не менее солдат. По крайней мере, они не солгали мне насчёт этой части твоей натуры.
Ревик не ответил, но слегка нахмурился.
Он не был уверен, действительно ли ему хотелось знать, что другой имел в виду — что за ложь он слышал о нём, или что, по мнению Даледжема, может быть правдой.
Однако Ревик чувствовал, как другой видящий легонько тянет его свет, чтобы он спросил… и хотя тепло, исходившее от него, в основном смущало, Ревик чувствовал, что и сам реагирует на это менее замкнуто.
Какая-то часть его хотела спросить.
Но да, он этого не сделал.
Они встретились с остальной частью своей разделившейся группы менее чем через двадцать минут.
Оказавшись там, Ревик был удивлён и не особенно обрадован, увидев Мару среди других, приписанных к его группе.
Среди других был великан, наполовину версианский видящий со шрамом на лице, который накануне вечером дал ему напиток.
Теперь Ревик знал огромного видящего как Гаренше, или «Гара».
Гаренше был единственным, кто улыбнулся ему, подняв мощную руку в знак приветствия. Пятеро остальных, трое мужчин и две женщины, не смотрели на него враждебно, но и особой теплоты от них не исходило.
По большей части они игнорировали его.
— Балидора подстрелили, — сказала первая Даледжему, как только они вышли на поляну. Она продолжила нейтральным голосом с акцентом. — Однако они выбрались благополучно… и в остальном целыми и невредимыми. Основная цель цела и невредима. Как и её партнёр. Сейчас у них десять членов в основной команде по извлечению. Плюс наши и ещё один отряд, прикрывающий их с запада. В настоящее время они находятся примерно в пяти километрах к западу от нас, может быть, в половине километра к северу.
Даледжем кивнул, коротко отдав честь и поклонившись.
Ревик посмотрел на неё, изучая её лицо в полумраке.
Очевидно, эта видящая была главной в их небольшой группе
У неё была необычная внешность, поэтому Ревик вспомнил, что замечал её раньше, когда она участвовала в планировании с Балидором и остальными.
Её звали Юми.
У неё было красивое, но почти свирепое лицо, которое почти напоминало карикатуру на охотницу. Что-то в ней придавало ей угрожающий вид — будь то высокие, острые скулы, выразительный взгляд тёмных глаз, мускулы плеч и рук или необычный и очень традиционный на вид узор татуировки, покрывавшей большую часть её лица.
Эта татуировка, тёмно-синяя и состоящая из символов, которые он в основном знал из религиозных текстов, была не похожа ни на что, что он когда-либо видел раньше. Он задавался вопросом, где она сделала такую тату.
Это определённо затруднило бы смешение с людьми… но с другой стороны, возможно, у этой видящей изначально не было такой возможности.
Несмотря на её суровость, яркие приметы и тот факт, что она полностью игнорировала его, Ревик не мог не заметить, что она привлекательна. Её дикая красота притягивала его взгляд, вынуждая смотреть до тех пор, пока он не заставил себя остановиться.
Её свет тоже показался интересным его свету.
Возможно, более чем интересным, если бы он был честным с самим собой… и если бы у него хоть какое-то намерение позволить себе задуматься об этом… а этого он делать не собирался.
Само собой, не во время боевой операции.