Вспомнив, что он делал прямо перед тем, как потерять сознание, Ревик ещё плотнее прижал свет к своему телу.
Однако он хотел спросить.
Ему так сильно хотелось спросить об этом, что он прикусил язык, подняв взгляд на окаймлённые солнечным светом стволы.
— С ней всё в порядке, брат, — сказал Даледжем, и его голос был более мягким, чем у остальных.
— Она родила? — спросил Ревик.
— Нет.
— Ты уверен? — выпалил он.
Ревик задал этот вопрос прежде, чем смог остановить себя.
Как только он это сделал, он почувствовал, как их живые света мерцают вокруг него, на этот раз более настойчиво. Большинство из этих лёгких сканирований всё ещё казались добродушными, но Ревик почувствовал в них любопытство, смешанное со слабым отголоском оценивания, которое указывало на то, что по крайней мере некоторые из них следили за его психическим состоянием на предмет стабильности и/или рациональности. Он также почувствовал нотки веселья, особенно со стороны тех, кто, казалось, думал, что знает, почему он задал этот вопрос.
Чувствуя, что его желание оправдаться усиливается, Ревик снова заговорил, не подумав, и нарушил тишину, когда никто не ответил.
— Я что-то почувствовал.
Юми слегка усмехнулась в ответ.
— Ну, это ясно. Это же чуть не убило тебя.
— Нет, — Ревик покачал головой, чувствуя, как его лицо пылает ещё сильнее. — Нет, я имею в виду, что я почувствовал…
— Мы знаем, что ты почувствовал, — перебила она. В этот раз её голос стал нежным, больше похожим на голос Даледжема. — Это правда, что она близка. Возможно, очень близка. Балидор уже сказал, что по этой причине она велела ему углубиться в джунгли.
— Что? — переспросил Ревик, поворачивая голову на носилках. — Зачем?
Юми встретилась с ним взглядом, когда он повернулся, и пожала плечами. Под пологом джунглей тёмно-синий цвет её татуировки казался ближе к зелёному.
— Я этого не знаю, брат, — честно сказала она. — Возможно, даже Балидор не знает этого наверняка. Очевидно, у неё есть свои собственные причины желать быть подальше от подавляющего большинства людей и видящих, когда родится этот ребёнок.
Ревик изо всех сил старался не думать об этом.
Он изо всех сил пытался понять, почему она пошла на такой риск.
В конце концов он только кивнул, неспособный уловить смысловые нити, которые доходили до него, в основном в шёпоте присутствия и света. Ему казалось, что он почти что-то знает, и это в некотором смысле беспокоило его больше, чем то, чего он не знал. Он почувствовал там что-то знакомое, какой-то шёпот понимания, который исходил не от него, по крайней мере, не напрямую… по крайней мере, не из его сознательного разума.
Что бы это ни было, оно не осталось с ним надолго, и он не осмеливался присмотреться внимательнее, чем уже сделал.
Кали направляла их в джунгли.
Из ниоткуда по его свету пронёсся жёсткий виток боли, вызвав тошноту, которая заставила его скорчиться на носилках, прикусывая язык, чтобы не издать ни звука.
Несмотря на это, Ревик почти задыхался, как только вообще смог дышать.
Он почувствовал, как по крайней мере несколько других видящих отреагировали на исходящую от него боль, втянув воздух почти одновременно с ним. Волна ударила по ним достаточно сильно, чтобы их шаги замедлились… не настолько, чтобы уронить его, насколько он мог это почувствовать, но почти так, как если бы они разом остановились и в ту же секунду возобновили движение.
— Закрой свой свет, брат, — сказала Юми, находившаяся рядом с ним.
Её голос был тихим, но явно повелевающим.
Ревик открыл глаза и только тогда осознал, что его голова всё ещё повернута в её сторону.
Встретившись с ней взглядом, Ревик кивнул, борясь с очередным приступом боли и смущения, которые воевали в его груди.
Никто из них больше не проронил ни слова, пока они не достигли места встречи, сразу за гребнем горы.
Глава 13. Презираемый
Когда они прибыли, было почти темно.
Быстрая смена освещения поначалу сбила Ревика с толку. Он подумал, что, возможно, надвигается буря, что облака закрывают солнце над навесом листвы.
Затем он увидел кусочки неба, заметил, как они меняют цвет на розовый, оранжевый и красный, и понял, что, должно быть, провёл без сознания большую часть дня, пока они были в дороге.
Он потерял почти целый день.
Он сомневался, что они смогут позволить себе роскошь долго оставаться в новом лагере.
Он также знал, что ему следует заступить на караул, учитывая, что он уже проспал большую часть дня, а никто из его товарищей не мог позволить себе такой роскоши. Однако, прежде чем он смог озвучить хотя бы часть этого, Юми сообщила ему, что ему нужно будет поспать ещё больше, и что в процессе ему потребуется помощь в восполнении своего света.