Теперь он поймал себя на мысли, что, возможно, эти монахи добились с ним большего прогресса, чем он предполагал.
Оказавшись лицом к лицу с тремя высокопоставленными и лучше
обученными разведчиками, Ревик почувствовал, что его паранойя сделалась в разы хуже, чем за последние месяцы.
Возможно, даже годы.
Его тело продолжало напрягаться, когда трое видящих перед ним не пошевелились. Ревик продолжал вглядываться в их лица, даже сейчас меньше всего задерживаясь на лице женщины.
Снова скрестив руки на груди, Ревик перенёс свой вес с ноги на ногу.
— Вы не выходите из моей комнаты, — заметил он более холодно. — Я в чём-то неясно выразился?
Сероглазый мужчина опустил руку на колено, не меняя выражения лица. Когда он заговорил в следующий раз, его голос граничил с нежностью, но он не обращался к Ревику.
— Мара. Подожди снаружи, пожалуйста, — вежливо произнёс он.
Женщина-разведчица, предположительно Мара, недоверчиво посмотрела на него.
— Мара? — повторил сероглазый видящий. — Пожалуйста, сделай так, как я прошу.
Вежливо это прозвучало или нет, но Ревик услышал приказ.
Он заново оценил иерархию, разворачивающуюся перед ним и становящуюся очевидной. Иерархия была жёсткой, фиксированной и основывалась не только на ранге видящих.
Военное прошлое? Какое-то специальное подразделение Семёрки?
После паузы, показавшейся долгой, женщина-видящая с явным раздражением поднялась на ноги. Ревик не почувствовал в ней настоящего сопротивления, по крайней мере, по отношению к сероглазому видящему.
Её раздражение, по-видимому, было направлено на самого Ревика.
В любом случае, очевидно, что власть сероглазого видящего была абсолютной.
Спортивными шагами направляясь к внешнему коридору, Мара сурово посмотрела на Ревика, проходя мимо него, и её шокирующе яркие глаза скользнули по его телу вместе с её светом. Он вздрогнул от прикосновения, отступив назад, затем стиснул челюсти, прежде чем ответить более жёстким взглядом.
Он продолжал наблюдать, пока за ней не закрылась дверь.
Затем он повернулся, снова оказавшись лицом к лицу с сероглазым мужчиной.
— Это было абсолютно необходимо? — спросил Ревик.
Сероглазый видящий пожал плечами.
— Признаюсь, мне это показалось необходимым. Я хотел посмотреть, что ты будешь делать.
— Что я буду делать? — Ревик почувствовал, как его челюсти напряглись ещё больше. — В смысле?
— В смысле, признаешься ли ты, что есть проблема, или нет, — терпеливо объяснил другой, указывая на тело Ревика. — …Проблема, которую мы все можем ясно видеть, брат мой, уж прости за прямолинейность. Я задавался вопросом, признаешься ли ты в этом, предупредишь нас об этом или будешь отрицать и попытаешься найти какой-нибудь способ удовлетворить эти позывы позже. Возможно, путём какой-нибудь попытки остаться с Марой наедине.
Он произнёс это так легко, с такой очевидной честностью, что Ревику потребовалось мгновение, чтобы осмыслить его слова.
— Ты думал, я могу изнасиловать её? — сказал он, и его гнев усиливался.
Другой неопределённо махнул рукой, а выражение его лица сделалось уклончивым.
— Необязательно. Но я хотел оценить твою реакцию. И твою честность по поводу твоего нынешнего состояния, вызванного столь долгим пребыванием здесь, — его глаза продолжали изучать Ревика, серые радужки выглядели спокойными. — Я вполне удовлетворён тем, как ты справился с этим, брат.
Глаза Ревика сузились.
— Это была проверка? — уточнил он. — Ты привёл её сюда, чтобы испытать меня?
— Да, — просто ответил тот.
Ревик почувствовал, как напряглось его тело, но на мгновение не знал, как реагировать или как воспротивиться другому, учитывая то, что он сказал, и как он это сказал. Слова и свет другого мужчины оказали так мало сопротивления, что оставили Ревика в некоторой растерянности.
Каковы бы ни были истинные намерения этого видящего, он, по крайней мере, хотел казаться честным и прямолинейным. Был он таким или нет, Ревик никак не мог определиться.
— Зачем? — спросил он наконец. — Кто ты, чёрт возьми, такой?
Сероглазый видящий не дрогнул.
Вместо этого он плавно поднялся на ноги, двигаясь с обманчивой грацией.
Он поднялся быстрее, чем могли уследить глаза Ревика, и Ревик осознал, что в тревоге отступает назад, но только после того, как собеседник уже выпрямился. Хотя Ревик двигался рефлекторно, а другой — намеренно, Ревик всё равно оказался медленнее.