И схлопотал-таки, как и напрашивался, по морде. Причем она ойкнула от боли и подула на свою ладонь.
— Ну хотя бы для видимости, — стал объяснять я, отступив на шаг назад. — На измене я не настаиваю. Пусть твоя мама лично тебе кого-нибудь подберет. Пойми, иного выхода пока нет. Я не могу отвечать за твою безопасность, пока ты со мной.
— Я — твое слабое место, — кивнула она, продолжая потирать ладонь, покрасневшую от удара. — Как видишь, я ничего не забыла.
— Да уж, — развел я руками. — Злопамятством тебя природа не обделила. Как и всеми другими достоинствами. Именно об этом я тебя предупреждал.
— Предупреждал, — подтвердила она грустно. — Ничего не скажешь. А я, дура, не поверила, — ее голос дрогнул. — Решила, вот человек, который ничего не боится. Которому все по плечу.
— Значит, ты меня принимала за кого-то другого. Тогда тем более нам следует расстаться.
— Не придуривайся. Скажи хоть, что это за люди? — спросила она. — Кто такие? Неужели им нечем больше заняться, кроме как следить за мной, подслушивать наши разговоры? И все только ради того, чтобы заставить тебя играть на их стороне или вывести тебя из игры?
Она заплакала, прижавшись лицом к моему плечу.
— Ты замечательно все сформулировала, — сказал я, погладив ее по голове. — Именно так все и обстоит.
— И ты веришь, что тебе удастся с ними справиться? — она подняла на меня свои широко открытые глаза. — Ведь они сегодня могли тебя убить…
— Ну, если бы очень захотели, они бы меня давно ухлопали. Одного адвоката они уже убрали. Второго — перебор. Сначала нужно попробовать меня запугать. Вот почему им была нужна ты. Наверное, хотели тебя похитить. А потом со мной поторговаться. Думаешь, в следующий раз нам удастся снова выкрутиться, как сегодня?
Катя глубоко вздохнула. Я замолчал, машинально продолжая гладить ее по голове. Я просто не знал, что ей еще сказать. Знал только одно: я отвечаю за ее безопасность, и это сейчас для меня на первом месте.
— Итак, мы поссорились? — спросил я.
— И я завожу себе другого мужчину, — усмехнулась она, отстранившись. — А ты заводишь другую бабу, так?
— Ты так ничего и не поняла, — помотал я головой. — Я не имею права никого заводить, чтобы никого не подставить!
— Даже для достоверности? — сощурилась она. — Чтобы все поверили — мы разошлись?
Я глядел на нее и молчал.
— Я совсем не то говорю, — вздохнула Катя и вытерла глаза. — Хорошо, я буду послушной девочкой. Но ты мне должен обещать. Что когда все это закончится… И, пожалуйста, никаких скандалов с пощечиной. У меня второй раз это уже не получится. Я плохая актриса, неужели не видно?
— Но бьешь ты от души, — сказал я, взял ее руку и подул на ладонь. — Чувствуется темперамент.
— Ну так когда начнем ссориться? — спросила она. — Прямо сейчас или завтра утром?
— Ладно, отложим до завтра, — смилостивился я.
Утром мы с Вадимом приехали в генпрокуратуру к Александру Борисовичу, как и договаривались заранее. Со смешанным чувством надежды и робости я переступал порог знакомого мне заведения, которое стало для меня, новоиспеченного адвоката, чем-то вроде верховной ставки противника. Я понимал, что не с руки Турецкому со мной сейчас возиться. У него масса своих неотложных дел. Знал и другое — он обидится, если я не буду делиться с ним своими невзгодами на новом поприще. Он считал себя обязанным опекать молодых сотрудников, даже тех, кто от него уходит.
— Садитесь, — он указал нам на стулья возле своего стола, хотя прежде приглашал меня, как своего сотрудника, в уютное кресло в углу комнаты. Но вряд ли это было свидетельством его ко мне охлаждения. На столе лежали папки с материалами, которые он подготовил к нашей встрече.
— У меня около часа времени. Здесь вы увидите наши материалы, посвященные убийству банкира Степаняна, близкого Бахметьеву человека, — сказал он нам. — И его конкурентам по бизнесу. Я говорю о бывшем вице-премьере Сергее Соковнине и его банковской группе. Кофе, кстати, будете?
Вадим кивнул, листая протоколы.
— Как адвокат, я еще ни разу не сотрудничал со своими оппонентами, — сказал он, — поэтому неплохо бы для начала взбодриться.
— В сущности, у нас с вами одно общее дело, — ответил Александр Борисович. — Это в суде мы окажемся по разные стороны баррикады.
— Скажите сразу, враги у Бахметьева сильные? — спросил я, кивнув на бумаги.
— Безусловно, — ответил Александр Борисович. — И весьма влиятельные. Сохранили прежние связи. — Он показал глазами на потолок, — прежде всего с органами безопасности… Знаете, все эти бывшие работники КГБ, сыновья высших должностных лиц, привыкли к определенным стандартам жизни и не желают смириться с потерей власти и привилегий.
— Кстати, у потерпевшей Оли Ребровой появился телохранитель, — сказал я.
— Ты все-таки разговаривал с ней? — встрепенулся Вадим. — Ну ты даешь! Я же предупреждал тебя, чем это может обернуться.
— Он в душе еще следователь, — примирительно улыбнулся ему Александр Борисович. — Юре нужно время для адаптации.
— Реброва выставляет в нехорошем свете нашего бывшего товарища по работе Савельева Петра, — продолжал я. — Он, оказывается, недавно уволился по собственному желанию.
— И по моему желанию тоже, — добавил Александр Борисович.
— Она утверждает, будто он не включил в протокол некоторые ее показания о степени участия Игоря Бахметьева в этом деле. До сих пор сомневается в его вине. Говорит, что ничего не смогла прочитать в протоколе, который ей дал подписать Савельев, поскольку все время плакала. Мы тогда были в стороне от этого дела. Помните, вы нас всех перебросили на громкое дело об убийстве Степаняна?
— Кстати, разве в компетенции вашей прокуратуры расследовать изнасилования, даже групповые? — спросил Вадим, что-то записывая.
— Нет, конечно. Но оно, как и убийство Степаняна, так или иначе связано с кланом Бахметьева… — объяснил Александр Борисович. — Возможно — случайно, возможно — нет. Но убийство адвоката Колерова делает эту случайность еще менее вероятной… До его гибели я задал точно такой же вопрос своему начальству, и мне резонно ответили, что приходится учитывать общественный резонанс, иначе говоря, шум, поднятый в газетах… Договорились, что расследовать будет московская прокуратура, старший — наш «важняк» Савельев, а я возьму все это под свой контроль, ну и так далее.