И вообще есть некие тайны следствия, которые им наверняка хотелось бы узнать. Если им помочь, то тем самым, кстати говоря, можно заработать себе репутацию хорошего защитника. Не говоря уже о хороших деньгах. А будут бабки, найдутся и бабы, как сказал когда-то один мой подследственный… Видимо, на это они рассчитывают.
Я с опаской покосился на расстроенную Катю, словно она могла прочитать мои мысли.
— Звонить мне только из автомата, — сказал я сурово. — И вообще с этого дня будешь согласовывать со мной каждое свое телодвижение.
Она промолчала, только кивнула. Это хороший знак. Будет меня слушаться как миленькая. А значит, я буду за нее спокоен.
Когда зазвонил телефон, мы посмотрели друг на друга. Я подумал, что следовало бы купить определитель номера. И даже два.
— Слушаю вас, — сказал я, сняв трубку.
— Итак, сегодня вы видели этот труп, — сказал все тот же Аркадий Валерьянович. — Ну и что теперь скажете?
Значит, кто-то следил за мной, когда я уезжал.
— Грубая работа, — ответил я. — Если хотите на меня это повесить, то предупреждаю сразу — там нет никакой следственной перспективы. Тем более судебной. А впрочем, попытайтесь, чем черт не шутит…
— Есть и другие возможности, — напомнил он. — А с чего вы решили, что это сделали мы?
— Послушайте, — вздохнул я. — Вы же грамотный человек. И довольно интеллигентный. Если это сделали вы, то должны понять: угрожать мне — только зря терять время. Мое и ваше. Я же вижу — вам самому в тягость то, чем вы сейчас занимаетесь. Зачем вам все это? Впрочем, это не телефонный разговор, тем более телефон прослушивается. Короче, я бы просил вас зайти ко мне завтра в то же время в консультацию. И там мы обо всем поговорим. Иначе, как я понимаю, ни вы, ни ваши хозяева так просто от меня не отстанут.
— Вот именно, — сказал Аркадий Валерьянович с некоторым облегчением. Наверное, сегодня же доложит руководству о положительных сдвигах в обработке меня.
— И потом, — добавил я, прежде чем положил трубку, — какой бы ни был человек этот Леха, убивать его ради того, чтобы произвести на меня впечатление, не стоило… У ваших хозяев отсутствует чувство меры.
— С чего вы решили, что это сделали мы? — снова спросил он.
— Может, и не вы, — согласился я. — Может быть, те, кто убрал прежнего вашего адвоката… Чтобы повесить это на меня. А возможно, вас не посчитали нужным информировать об этой провокации. И тем самым поставили в идиотское положение. И не звоните мне больше сегодня. Если хотите, чтобы я поддерживал с вами какую-то связь.
Положив трубку, я увидел расширенные от страха глаза Кати.
— Кого-то из-за тебя убили? — спросила она.
— Не совсем так. Вернее, совсем не то, что ты подумала.
— Но я же слышала!
— А ты не слушай, — отрезал я. — И давай спать. Утро вечера мудренее.
Утром я снова позвонил Александру Борисовичу, на этот раз из консультации.
— Когда суд над сыном Бахметьева? — спросил он.
— Прежний адвокат заявил в суд ходатайство о возвращении дела на доследование, — сказал я. — До сих пор не нашли еще двоих участников. И потом Бахметьев, как отец ответчика, заявил, что ищет другого адвоката взамен убитого. Остановил свой выбор на вашем покорном…
— А ты соглашайся, — засмеялся Александр Борисович. — И проиграй нам этот процесс. Потом разведи руками — стараемся, мол. Но никак. Сошлешься на неопытность. И волки будут в тюрьме, и овцы останутся на свободе.
— Я все-таки адвокат, — укорил я его. — Вы хоть понимаете, что мне сейчас предложили? Помочь обвинению!
— Уж и пошутить нельзя, — сказал мой бывший шеф совсем невесело. Наверное, и сам был уже не рад своему предложению.
— В каждой шутке есть доля чего угодно, — сказал я. — И на любой вкус. Выходит, еще месяц-другой они будут тянуть из меня жилы? Кстати, мы с Катей разъезжаемся по разным квартирам.
— Поссорились? — огорчился Александр Борисович.
Он всегда сопереживал своим сотрудникам в их семейных неурядицах.
— Номер телефона новой квартиры они уже узнали. Поэтому проживать там буду я. Катин телефон я пока сам не знаю. Но не удивлюсь, если окажется, что они его уже знают. Вот я, пользуясь нашим знакомством, хотел вас попросить найти тех, кто меня подслушивает.
— Говори номер, — сказал Александр Борисович, — проверим, кто сидит у тебя на хвосте. И новый номер Кати потом тоже нам передашь, на всякий случай. Еще есть пожелания?
— Пусть ребята дадут информацию о Бахметьеве. И еще этот Аркадий Валерьянович, который сватает меня от его имени. Фамилии пока не знаю. Может, слышали где-нибудь?
— Продиктуй имя, — сказал Александр Борисович. — Я запишу.
Это с его-то памятью… С его постулатом, что своей памяти надо доверять, иначе она обязательно подведет в ответственный момент.
Мое первое дело началось, когда к моему столу в консультации подошла молодая, стройная женщина с нервным лицом и, ни слова не говоря, протянула вместе с квитанцией толстую газету объявлений «Из рук в руки».
— Вот, прочитайте, пожалуйста! — изрекла она без лишних предисловий и ткнула пальцем в обведенное объявление.
Признаться, я в первый раз читал подобное: «Молодой мужчина, тоск. по ласке и любви, симпат. брюнет, состоят. бизнесмен. 32/180/74 познаком. с молод. девушкой до 25 с хор. фиг. для интим. встреч на ее ж/п, до востреб. 123025 паспорт 766113».
Я поднял на нее удивленные глаза. «Ничего себе начало адвокатской практики», — подумал я.
— И что? — спросил я.
— Это мой муж, — сказала она. — Все сходится. Вплоть до номера паспорта.
— От меня вы чего хотите?
— Как чего? — возмутилась она. — Совета. Как его наказать.
— Да за что? — спросил я. — Вы сядьте, пожалуйста, и спокойно объясните.
— А вы что, не понимаете? — она опустилась на стул.
— Ничегошеньки, — пожал я плечами.
— Этот негодяй женился на мне, чтобы я его прописала в Москве. Врал, что любит, я помогла ему, оборванцу из провинции, связала с нужными людьми, они дали ему кредит, во всем помогли, а теперь, когда он разбогател, ему, видите ли, понадобились любовь и ласка от девицы до двадцати пяти!