— Джеймс меня выдал?
— Никто тебя не выдавал. Я сам всё понял.
— Умница Нат, — печально произнес Адам. — Голова набекрень, но умница.
— Как поступит твой отец, узнав, что ты предал дело Юга? — поинтересовался Старбак.
Адам взглянул на него.
— Ты собираешься ему рассказать? Ты уже почти это сделал и теперь скажешь всё остальное, да?
Старбак покачал головой.
— Что я собираюсь сделать, так это спуститься к тем палаткам, найти Дятла Бёрда и сказать ему, что я вернулся, чтобы служить капитаном одиннадцатой роты. Вот и всё, что я собираюсь сделать, если только кто-нибудь снова не выпихнет меня из Легиона, а в таком случае я отправлюсь в Ричмонд и найду малоприятного, но умного старика и предоставлю ему заниматься всем этим.
Адам нахмурился в ответ на эту угрозу.
— Почему? — спросил он после паузы.
— Потому что это то, что у меня хорошо получается. Я понял, что хочу быть военным.
— В бригаде моего отца? Он тебя ненавидит! Почему бы тебе не вступить в другой полк?
Старбак пару секунд молчал. По правде говоря, он не обладал никакими рычагами, чтобы вступить в какой-нибудь другой полк, по крайней мере, не капитаном, потому что его клочок бумаги был пригоден только в качестве оружия против семьи Фалконеров.
Но была еще и другая, более глубокая правда. Старбак начал понимать, что войну нельзя вести, не вкладывая душу. Человек не может убивать походя, как христианин, заигрывающий с грехом.
Война дролжна быть всепоглощающей, прославляющей и пьянящей, и лишь немногие могут пережить этот процесс, но эти немногие войдут в историю героями. Вашингтон Фалконер был не из таких.
Он наслаждался соблазнами высокого воинского поста, но не имел вкуса к войне, а Старбак внезапно очень четко понял, что если он выживет под пулями и снарядами, то сможет однажды повести на сражение эту не слишком наполненную энтузиазмом бригаду. Тогда она станет бригадой Старбака, и да поможет Бог врагу, когда настанет этот день.
— Потому что нельзя сбегать от врагов, — наконец-то ответил он на вопрос друга.
Адам с жалостью покачал головой.
— Нат Старбак, — с горечью произнес он, — влюблен в войну и военное дело. Это потому что ты потерпел провал во всём остальном?
— Здесь мое место, — Старбак проигнорировал язвительный вопрос Адама.
— Но не твое. Так что тебе нужно переубедить отца, Адам, чтобы позволил мне остаться капитаном одиннадцатой роты Легиона. Как ты это сделаешь — дело твое. Тебе нет нужды рассказывать ему правду.
— А что еще я могу ему сказать? — в отчаянии спросил Адам. — Ты уже сделал достаточно намеков.
— У тебя с твоим отцом есть выбор, — отозвался Старбак, — оставить всё это в тайне или вытащить на свет Божий. Мне кажется, я знаю, что предпочтет твой отец, — он помедлил, а потом приукрасил свой блеф еще одной ложью.
— А я напишу тому старику в Ричмонд, что шпион мертв, скажу, что он был убит во вчерашнем сражении. К тому же, ты ведь закончил свою карьеру шпиона, разве нет?
Адам услышал сарказм и вздрогнул, а потом пристально посмотрел на Старбака.
— У меня есть и другой вариант, помни об этом.
— Да?
Адам расстегнул кобуру и вытащил револьвер. Это был дорогой револьвер Уитни с пластинами из слоновой кости на рукоятке и гравировкой на барабане. Он вынул маленький капсюль и вставил его в одну из заряженных ячеек.
— Бога ради, только не застрелись! — встревожился Старбак.
Адам повернул барабан, чтобы заряженная ячейка оказалась готовой к выстрелу.
— Иногда я подумывал о самоубийстве, Нат, — тихо сказал Адам.
— Вообще-то я часто думал, какое это счастье — не беспокоиться о том, чтобы поступать правильно, не беспокоиться об отце, не беспокоиться о том, любит ли меня Джулия или люблю ли я ее. Тебе не кажется, что в жизни всё слишком запутанно? Боже ты мой, мне она кажется просто спутанным клубком, но во всех своих молитвах, Нат, во всех мыслях в последние несколько недель я был уверен только в одном, — он взмахнул заряженным револьвером, очерчивая им весь горизонт.
— Это Божья страна, Нат, и Господь поместил нас сюда с какой-то целью, а эта цель не в том, чтобы убивать друг друга. Я верю в Соединенные Штаты Америки, а не в Конфедеративные Штаты, и я верю, что Господь сотворил Соединенные Штаты как пример и благодать для всего мира. Так что нет, я не собираюсь кончать жизнь самоубийством, потому что это не сделает Америку ни на день ближе к тысячелетнему царствию Христа, как и не сделают этого смерти на поле боя, — он вытянул руку и опустил дуло револьвера, так что оно нацелилось прямо Старбаку в лоб.