И снова он пожалел, что не посоветовался с Чановым. Но отступать было поздно. Он откачнулся от холодной каменной колонны, бегло перекрестился и подошел к атаману.
— И мне винтовку! — скорее потребовал, чем попросил.
— А мы тебе святое наше знамя дадим.
— Знамя так знамя, — без энтузиазма согласился Роман, представляя, какое впечатление Произведет на товарищей зрелище — Лебедев с черной тряпкой впереди наступающих анархистов.
Удивленный вдруг наступившей тишиной возле Крестовоздвиженской церкви, Чанов незамедлительно прибежал сюда. Выяснив все, вволю отматюкавшись в адрес губошлепа и анархиста Лебедева, Василий Иванович тут же отрядил два десятка бойцов. Им было велено скрытно пробраться к мусульманскому кладбищу и оттуда «ударить» в тыл красногвардейцам.
Ожидая «удара», Чанов все больше проникался уважением к смелости и находчивости молодого слесаря. Он понял, что удачный исход задуманной Романом операции открывает путь к железнодорожному вокзалу — главной цитадели анархистов. Судя по ленивой, как этот душный день, перестрелке, Чанов догадывался, что сообщение перебежчика произвело определенное впечатление на врагов. Если бы они не поверили Лебедеву или заподозрили его в провокации, давно бы выбросили бездыханное тело юного бойца революции за ограду: нате, мол, любуйтесь.
И потому несказанно обрадовался Василий Иванович, когда увидел впереди наступающих Романа с черным знаменем над головой. За ним почти вплотную бежал богатырского роста мичман, а чуть поодаль от них остальные. Минуты через две-три из дворов, прилегающих к церкви, выскочило еще не меньше роты анархистов. Заполнив всю площадь и улицу, не встречая организованного отпора, они бежали, ускоряя шаг, и вдруг все окрест вздрогнуло от их громового, дикого, озлобленного «ура!».
Когда первые ряды достигли железнодорожной насыпи и Лебедев, задыхаясь от бега и отчаяния, ступил на щебенку, Чанов подумал: самый раз. И во всю мощь матросских легких заорал:
— Огонь по сволочам!
Хлестнул один, второй, третий, уже приготовленный и нацеленный залп. Командир сводного отряда красногвардейцев Василий Иванович Чанов понимал, что своей командой может нанести урон отряду и комсомольской ячейке завода, но он так же понимал, что революция без жертв не бывает. И в данном случае Роман Лебедев, сын его закадычного друга и тезки Василия Лебедева, может стать в любую секунду этой самой жертвой. Ну что ж, парень ведь сам избрал для себя дорогу.
Когда смятые прицельным огнем анархисты — кто распластался, кто, предусмотрительно бросив винтовку, вздернул руки над головой — затихли, точно мыши, почуяв приближение кота, Чанов выскочил на улицу и громовым голосом потребовал:
— Бросай оружие!
Конечно, Василий Иванович не был гарантирован от любой шальной пули, но желание хоть как-то попытаться спасти Романа, помочь ему сохранить молодую жизнь толкнуло бывалого матроса-балтийца на этот отчаянный шаг.
Поняв, что все дальнейшее лишь дело времени, анархисты сдались.
Обнимая ошалелого от счастья Романа, Чанов так сунул снизу свой кулак в челюсть парня, что у того искры брызнули из глаз. Но Лебедев лишь потом ощутил боль, а сейчас он готов был вынести все муки ада. Ведь его первая самостоятельная операция увенчалась успехом. И хотя до полного разгрома анархистских банд было еще далеко, все понимали, что здесь, у Крестовоздвиженской церкви. Красная гвардия противопоставила грубой силе врага ум и находчивость.