— Тут у нас режиссер Якин минут десять как приехал. Сейчас к нему ломятся актеры, цыгане и медведь, — позвонил вахтер от шлагбаума, — Пускать?
— Пускай, Иваныч. Съемки у нас, давно все знают.
— Тогда пускаю. Но вы за ними смотрите.
— Не украли бы чего-нибудь, — забеспокоилась Марина Петровна.
— Ни одной лошади в экспозиции нет, администрацию мы сейчас закроем, а в музеях в нашем городе воровать не принято, — ответила Машенька.
— Может, они корабль какой угонят.
— Цыгане — корабль? В жизни не слышала.
В музее как раз заканчивала организованную экскурсию большая французская группа. Мужчины и женщины средних лет, некоторые с детьми-подростками. И довольно обеспеченные, судя по одежде и особенно по фотоаппаратуре. Две камеры «Видео 2000» на пятьдесят человек это много.
Режиссера Якина, который начинал с музыкальных комедий и недавно дебютировал в жанре исторического боевика русско-польским «Смутным временем», французы знали. Кто-то увидел знакомое лицо в студийном кабриолете, а остальные столпились за компанию. Многие путали его с отцом, тоже режиссером, известным в Европе по фантастической комедии про путешественников во времени.
Сорокалетнего Федора Карповича сопровождала любовница. Стройная крашеная блондинка Аллочка, только что закончившая ГИТИС.
Останавливать табор, проезжающий по городу с песнями, действительно никто не стал. В музей заехали на двух повозках и одном грузовике. Свадебная карета со складным верхом, тачанка с хорошим макетом пулемета, полуторка с группой поддержки на скамьях вдоль кузова. В карете сидели Уинстон с Ингрид и музыканты. Две гитары, скрипка и аккордеон. В тачанке — Колоб, медведь с поводырем и Боря с Костей. В полуторке — все остальные цыгане, кто смог упихаться.
Ингрид произвела фурор, как только встала в карете, чтобы выйти. Уинстон получил чуть-чуть внимания, когда вышел первым и подал ей руку. Французы попытались заговорить с красавицей на нескольких европейских языках, но не угадали. Она сама представилась по-русски.
— Ингрид Ульвеус. Стокгольм. Мы ищем вдохновения в русских винтажных мотивах.
— Федор Карпович Якин, для Вас просто Федор, — представился Якин.
— Алла, — на всякий случай представилась Аллочка, уже заранее ревнуя.
Цыгане привели в «богемную компанию» скромничающих Марину Петровну и Машеньку. Музейным сотрудницам пожали руки «шведы» и «мосфильмовцы».
Аллочка попросила автограф. Уинстон понял, что не знает, как пишется «Шмидт» по-шведски или по-немецки, поэтому написал «С наилучшими пожеланиями от Аббы. В. Шмидт» по-русски. Девушка начала задавать вопросы про личную жизнь основного состава группы, но Уинстон строго ответил «извините, мне некогда» и сбежал на импровизированную съемочную площадку с польщенной таким вниманием Мариной Петровной и со Студентом, теперь изображавшим из себя оператора. Ингрид осталась травить байки про личную жизнь шведских поп-звезд.
Французы толпились вокруг и обсуждали костюм Ингрид. Как будто прямо что-то особенное для европейского верхнего среднего класса. Несколько человек, понимавших по-русски, пересказывали остальным беседу с Якиным. Вокруг французов суетились цыганки, отвлекая их гаданиями и позируя для фотографов. Медведь тоже получил свою долю внимания и сделал немного простых трюков на камеры. Но Костя тут же его отослал в сторонку, чтобы зверь не уставал перед настоящей работой.
Ингрид, в отличие от пытающегося выдать себя за шведа англичанина с легендой обрусевшего немца, выглядела как настоящая скандинавка и говорила по-русски с характерным шведским акцентом. Московская богема отлично умела распознавать основные европейские акценты. Кроме того, Ингрид жила в Стокгольме и могла рассказать про город. Кроме того, учась в женской группе, она в порядке общей эрудиции неплохо знала местные стокгольмские сплетни про Аббу, которые не доходили до русской светской хроники.
— Ваш костюм очень стильный, но он выглядит сделанным на скорую руку, — сказал Якин, — Неужели, на Ленфильме не нашлось ничего более подходящего?
— Это не Ленфильм, а наша импровизация из того, что нашлось под рукой, — ответила Ингрид, — Буквально вчера наш общий друг Костя показал нам текст песни, и я сделала к ней костюм, прямо не выходя из табора. Сегодня же проведем предварительную съемку на кассету. Мы приехали в Россию, потому что нам нужны свежие идеи. Например, русский революционный фольклор и так называемый «московский шик» давно не были на слуху.