Хотя, с другой стороны, у меня ведь тоже имеются определённые цели. На поведение Маркова я обращаю сейчас больше всего внимания. В частности, нтересует, как Вадимка поведёт себя, узнав о смерти Лилички.
В принципе, тут вопрос стоит так… Думаю, конечно, он не сам ее убил… Чисто физически не успел бы. Но если Марков изобразит шок и страдание, скорее всего, есть еще кто-то. Я покосился на Филатову. Она сидела с прямой спиной, будто палку проглотила.
Невольно в голову закралось сомнение, где, интересно, была эта дамочка вчера вечером? И ее верный друг Игорек. Из-за приезда делегации я никак не могу до конца разобраться с инженером. А там, между прочим, тоже какая-то муть вырисовывается.
Наконец, зрители уселись, свет в зале стал приглушённым. На сцену вышел тот самый мужик, которого я видел на репетиции, когда приходил для разговора с актрисой. По-моему, он — режиссёр.
— Товарищи, случилась настоящая трагедия… — Мужик выдержал паузу. Зал настороженно замер. Уж что-то, а трагедии наши граждане очень любят. Им спектакль теперь не столь интересен, как слова режиссёра. — Сегодня мы узнали об ужасной несправедливости. Из жизни ушла талантливая актриса, прекрасный человек. Удивительная женщина…
Ничего себе…Стоило Лиличке умереть и все, она сразу стала и талантливой, и прекрасной, и удивительной. А всего лишь несколько дней назад уборщица вдохновенно рассказывала мне, как сильно Лиличку не любят коллеги за отвратительный, высокомерный характер…
— С прискорбием я вынужден вам сообщить, что вчера, от сердечного приступа, скончалась наша ведущая актриса, которую вы все любили, Лиля Беленькая.
— Беленькая… — Шепотом протянула Комарова. — Пошлость какая…
И в ее голосе, между прочим, не было ни капли сожаления. Впрочем, Александра Сергеевна о смерти блондинки была осведомлена. Да и на самом деле, прямо скажем, с выбором псевдонима Лиличка не особо оказалась оригинальной.
Я отвлекся от Комаровой, повернул голову и принялся наблюдать за Вадимом. Мне нужно было видеть, как он себя поведет.
Марков сидел с каменным лицом. При этом желваки на его скулах ходили с такой силой, что я мог оценить это даже на расстоянии.
Белобрысый вдруг тоже повернулся и уставился прямо на меня. В его взгляде была злость. Я бы даже сказал, бешенство. Мне кажется, не будь мы в данную секунду в театре, Вадик кинулся бы на меня с кулаками.
Соответственно, выводов несколько. И выводы эти крайне неутешительные. Вадим не знал о смерти актрисы. Вадим этому совсем не рад. Вадим решил, что Лиличку замочил я. Иначе как еще объяснить этот всплеск агрессии.
Хреново… Если Марков непричастен, то у нас возникла новая проблема. Кто, а главное — на хрена убил актрису?
Вообще, конечно, молодцы. Уже второй человек при известии о гибели блондинки думает, будто устроил ей эту гибель Максим Сергеевич.
— Но мы не отменили представление…Просто не имели на это права… — Продолжал свою трогательную речь режиссер. — Во имя ее таланта. Во имя великого искусства. Сегодня мы сыграем спектакль в память о Лиле…
Он опустил голову, постоял секунду, а потом покинул сцену в полной тишине. Тишина, кстати, не была следствием того, что зрители прониклись словами режиссера. Мне кажется, большинство из них вообще не поняли, о ком речь. Просто хлопать после такого выступления вроде глупо.
— Нина… — Марков резко встал с места и посмотрел на Филатову сверху вниз. — Мы уходим.
— Как уходим? — Ниночка подняла изумлённый взгляд на Белобрысого.
— Я — ногами. Ты знаешь иной способ?
Вадимка реально был в бешенстве. И с каждой минутой зверел все сильнее.
— Но… — Филатова хотела, наверное, сказать, что поведение Маркова отдаёт неадекватностью. То тащит в театр, то из театра. Но глядя на Вадима, решила не рисковать.
— Молодой человек, — С заднего ряда послышался раздражённый шёпот. — Вы, может, сядете? Спектакль, между прочим, начался.
Вадим оглянулся назад, но промолчал. Он выбрался из ряда кресел, а затем направился к выходу.
Филатова вздохнула и посмотрела на меня. Именно на меня. Внимательно посмотрела, с легким прищуром.
Я снова заподозрил, что Нина Ивановна имеет большое желание высказаться. Однако, если это и было, она все равно не решилась произнести вслух свои мысли.
Ниночка, прощаясь, молча протянула мне руку, которую я пожал в ответ. Не видел повода этого не сделать. Хотя, с левой стороны раздалось тихое «хмыканье». Но игнорировать жест Филатовой было некрасиво. В конце концов, я же не мудак какой-нибудь. Она взяла свою сумочку со своих же колен, поднялась и пошла следом за Вадимом.