Прилетит делегация в районе 11 часов дня, но на месте лично я должен быть чуть ли не с восходом солнца. Калинин останется на заводе, будет ждать нас здесь.
Но… как говорится в одной известной песне — покой нам только снится.
Поэтому я вышел через проходную, сел в машину и направился к гостинице.
Нужно было срочно привести себя в порядок, а потом топать в театр. Грешным делом, надеялся, может, Белобрысый не смог достать билеты. Или, к примеру, спектакль отменили из-за смерти Лилички. Вряд ли, конечно. Даже прима имеет дублера. Но вдруг… Ни черта подобного. Чуда не произошло.
— Максим Сергеевич!
Тамара заметила меня издалека, едва я приблизился к ступеням гостиничного крыльца. Она подбежала к двери и распахнула ее передо мной.
— Приходил удивительно приятный молодой человек. Оставил для Вас билет в драматический театр. Что ж Вы бродите где-то? Через час уже начало. Такой вежливый…
— Эх, Тамара… — Сказал я, проходя мимо Кудряшки, — И ты повелась на его смазливую рожу…
— Максим Сергеевич… — Ее голос стал расстроенным, но я уже поднимался по лестнице.
Итак… Сейчас я переоденусь, а потом поеду в этот долбаный театр, чтоб встретиться с этим долбанным Марковым и узнать про свои долбанные перспективы. Но еще мне было очень важно посмотреть на поведение Белобрысого. По идее, знать о смерти Лилички он не должен. Вот и поглядим, как наш Вадимка примет новость…
Глава 3
В которой кто-то пытается наслаждаться искусством, кто-то ищет улики, а кто-то вообще обнаглел
По моей задумке Марков должен был охренеть, когда узнал бы новость о смерти актрисы. Ну, или не охренеть. Тут зависит от того, убивал Белобрысый Лиличку или нет. Имеет он вообще к этому отношение? Но лично я рассчитывал на эффект неожиданности. Мне нужно было видеть лицо Белобрысого в тот момент, когда он поймёт, что блондинка не вышла на сцену. Потом, опять же, интересовала реакция Вадика на известие о ее смерти. Даже самый искусный лжец не всегда контролирует свои эмоции и рефлексы. Тем более, если его застать врасплох.
А в итоге…В итоге охренел я сам. Это в мой план точно не входило, однако, с планом тоже вышла ерунда.
Сначала в холле театра появилась Комарова. Мы, естественно, с ней пришли раздельно. Да, по заводу бродят слухи о нашем романе, но еще в дачном домике Ведерникова, во время совещания, решили, все совпадения будут случайными. У меня — страстная связь с Лиличкой и на спектакль я пойду ради нее. Нежелательно нам с Комаровой в этот день светиться вместе. А так… Александра Сергеевна пошла в театр. Я пошел в театр. Вадим пошел в театр. Да мало ли, кто еще туда пошел… Город не сильно большой, в конце концов.
В первую секунду даже не понял, что за особа выплыла из толпы зрителей, кучкующихся в холле. Реально выплыла, как та самая «каравелла по зелёным волнам». Потом незнакомка увидела меня, замерла и уставилась так пристально, будто мы знакомы.
Только после этого мои глаза медленно полезли на лоб. Между прочим, вовсе не образное выражение. Физически ощущал, как они становятся больше. Я реально остолбенел и, открыв рот, уставился на светловолосую особу, которая находилась в нескольких метрах от меня.
Александра Сергеевна, а это была именно она, нарядилась в платье, сшитое из очень странной ткани, которая выглядела матовой. Немного похоже на бархат, но значительно тоньше. Не знаю, как вообще материал может быть матовым. Однако данное сравнение подходило больше всего.
— Посмотри, вон та девушка… — Мимо меня продефилировала семейная пара. — Удивительно красивый крепдешин… Муся, я хочу чтоб ты достал мне такой же…
Видимо, речь шла как раз о Комаровой. Потому что эта пара смотрела в ее сторону. Крепдешин… Не слышал никогда…
Однозначно, смотрелся наряд очень красиво. Цвет — темный изумруд. Длина юбки — чуть выше колена. Платье исключительно подчёркивало и фигуру, и выразительные глаза Комаровой. Я даже не понял, в какой вообще момент начал применять к глазам Александры Сергеевны определение «выразительные».
На этом чудесное преображение не закончилось. Я вдруг понял, что волосы у Комаровой вовсе не серые, как казалось раньше. Они — золотистые, с рыжеватым отливом. И когда на них падает свет от огромной люстры, висящей в холле, на локонах словно блики появляются. В общем, осталось сказать, что брови у Комаровой соболиные и все, вызывайте дурку. Вот что я понял, в итоге.
Мало мне, наверное, прошлых проблем, связанных с Александрой Сергеевной и нашими взаимоотношениям. Без того существовало это странное, плохо поддающееся рациональному объяснению, влечение. А теперь еще, оказывается, Комарова просто усиленно строила из себя дурнушку. На самом деле она весьма привлекательна.