– Я все понимаю, Андрей, – кивнула Нила. – Ты скажи, сколько надо, я заплачу…
– А вот это ты зря, – нахмурился он. – Хотя сказала правильно: теперь мне деваться некуда, придется помочь, чтобы ты никогда больше речь о деньгах не заводила.
– Может быть, ты не так понял, – замялась она. – Может, для кого-то деньги нужны. Ты же не самый главный начальник, ты же не все решаешь.
– Деньги нужны. Твоему Илье нужны. С деньгами он и сыт будет, и обогрет. И передачку можешь ему передать…
– Да, я собрала, у меня в машине, может, передашь?
– Деньги передам, – кивнул Андрей. – А передачу через пункт приема, на общих основаниях.
– Там же очередь.
– А в очереди люди, которые очередь свою продают. Если запрещенных вложений нет, посылку передадут в целости и сохранности, у нас с этим строго…
– Да уж, строже не бывает, – усмехнулась Нила.
– Не я эти порядки устанавливаю и не мне их отменять. Да и для твоего Ильи будет лучше. Если кто узнает, что он из моего кабинета с посылкой вышел – ты хоть представляешь, что с ним будет? И убить могут. Обвинят в сотрудничестве с оперчастью – и на нож. Да, и такое у нас бывает, мы, конечно, боремся, но не всегда успешно…
– А телефон передать ему можно?
– Не положено. С моего телефона позвонит, у меня в кабинете, только ты «симку» ему передай, а то у меня денег на счете не очень…
– А ты скажи мне свой номер телефона, я положу деньги на твой счет.
Андрей мог бы воспользоваться моментом: Нила была сейчас в таком состоянии, что не задумываясь положила бы на его счет и пять, и десять тысяч. Но он не стал этого делать.
– Не надо, – покачал он головой. – Просто «симку» ему передай.
– Даже не знаю, как тебя благодарить. Если какие вдруг проблемы, ты не стесняйся, обращайся ко мне.
– Я подумаю.
Он устремил взгляд на закрытые ворота, сосредоточенно поджал губы – всем своим видом показал, что ему пора. Но Нила не торопилась выходить из машины.
– Я еще тебя спросить хотела, – неуверенно сказала она.
– Да.
– Мама твоя говорила, что ты работаешь оперуполномоченным в тюрьме.
– Допустим.
– Это как бы сыщик, я правильно понимаю?
– Ну, в общем-то, да. Оперативная часть следственного изолятора осуществляет оперативно-розыскную деятельность. Я понятно говорю?
– Думаю, что да. Поэтому и спрашиваю, может быть, ты мне поможешь?
– Чем?
– Я же говорю – Илья не убивал. Кто-то другой это сделал, может, муж убитой… Окулов его фамилия, имя-отчество – Антон Борисович. Вот бы провести расследование… Я понимаю, это не твое дело, но я бы заплатила тебе. Нет, не как должностному лицу, а как частному детективу. В точности по прейскуранту.
– А этот Окулов – он что, тоже у нас сидит?
– Ну нет, конечно. Он-то дома сейчас. Илья в тюрьме, а он дома…
– Боюсь, что я ничем не могу тебе помочь. Мы работаем исключительно со спецконтингентом, то есть с заключенными. А теми, кто на воле, занимается уголовный розыск управлений внутренних дел.
– Но ты же в школе милиции учился.
– И что?
– Ничего… – стушевалась Нила. – Я понимаю, не твоя специализация, да и времени, наверное, нет…
– Совершенно верно. А Илье я помогу… Извини, тетушка, мне уже пора. Начальство ждет.
Андрей взял деньги в конверте, сим-карту для сотового телефона, выпроводил из машины родственницу и только после этого подъехал к воротам следственного изолятора. Закончилась командировка, началась рутинная работа. И еще Илья, будь он неладен.
Не нравился Андрею этот парень. Не то чтобы скользкий, но явно хитро выточенный. Не сказать, что типичный альфонс, но было в нем что-то от приспособленца-приживальца, а иначе бы он и не женился на богатой тетушке. Да и вообще, как можно всерьез относиться к мужчине, который нигде не учится и не работает?.. И еще убийство на его совести… Но в любом случае следовало разобраться во всей этой истории, и даже не ради тетушки, а из соображений служебного долга. Что ни говори, а Илья теперь – представитель арестантского мира, Андрей обязан был знать, что творится у него на душе…
Илья лежал на нарах и отчаянно чесался. Кожу снаружи он расчесывал до красных язв, больно, но хоть какое-то облегчение. Но еще больше донимал подкожный зуд. Липкий, вонючий дух камеры, давно немытое тело, ощущение безнадеги – все это жутко действовало на нервы, отсюда и внутренняя чесотка. Хотелось вскочить с нар, волчком закружиться по камере, как будто от этого могло наступить облегчение. Но Илья только порывался подняться с нар и всякий раз возвращался обратно. Здесь хоть мерзко, но это, по сути, обжитый им мирок, крохотный, размером в полтора квадратных метра, но свой. А вокруг сдержанно-враждебный мир, по камере бродят люди, с которыми так не хотелось смешиваться. Подвиг Александра Матросова казался ему детской забавой по сравнению с тем, на что приходилось идти ему для того, чтобы справить банальную нужду. Ему казалось, что легче лечь грудью на амбразуру, чем накрыть собой едко-вонючий дючок, да еще на глазах у десятков людей. Жуть…
В плотном и раздражающем гуле голосов он не услышал, как открылась входная дверь, но до слуха донеслась его фамилия.
– Теплицын, на выход!
Илья лихорадочно вырвал сумку из-под головы, не обращая внимания на Кирилла, с интересом глянувшего на него, спешно направился на выход, где ждал его конвойный.
– Руки за спину, лицом к стене, – поигрывая дубинкой, но без особой злобы распорядился огромный рыжий детина с хитро-наглыми глазами.
Илья перебросил сумку через плечо, исполнил команду. В тюремном коридоре воздух отнюдь не горной хрустальной чистоты, но никогда он еще не дышал с таким удовольствием, как сейчас. И кислорода здесь побольше, и вони поменьше…
Конвойный повел Илью вдаль по гулкому и, как ему казалось после темноты камер, ярко освещенному коридору. Перед каждой поперечной решеткой остановка с неизменным тыканьем в стену. По железной ржавеющей лестнице поднялись на следующий этаж. Здесь решеток было поменьше, а в административном крыле здания их не было и вовсе. Интерьер побогаче. Хорошо выкрашенные масляной краской стены, плотно побеленный потолок, деревянные двери, отливающие лаком, таблички, таблички…
– Стоять! Лицом к стене!
Илью снова ткнули носом в стену, но все же он успел заметить табличку на двери. «Заместитель начальника оперативной части».
Конвойный открыл дверь, подтолкнул Илью к проходу.
Просторный светлый кабинет с большим окном, забранным декоративной решеткой, хороший косметический ремонт, грубая казенная мебель, массивный сейф какой-то старинной конструкции. Аккуратные занавески на окнах, на стенах пышные лианы в цветочных горшках. Чувствовалось, что хозяин кабинета уважает домашний уют и обстановку.
– Здравствуйте, гражданин Теплицын, – насмешливо и чуточку свысока посмотрел на него Андрей Сизов.
Он был хозяином этого кабинета, и он восседал за старым тяжеловесным столом с толстыми дубовыми ножками. Наглаженная форма офицера внутренних войск, капитанские погоны, эмблемы, выдающие принадлежность к органам юстиции. Аккуратная стрижка, строгая осанка, опрятный внешний вид – так и должен был выглядеть офицер, чья привычка следить за собой впиталась в кровь с курсантской скамьи.
– Здравия желаю, гражданин начальник, – буркнул Илья.
Он еще толком не знал, как относиться к Андрею – как к другу или к врагу.
К своим друзьям он его причислить не мог при всем своем желания – нет у них общих неформальных точек соприкосновения. Но и врагом он не может быть, как-никак родственник жены и не похож на сволочного человека. Хотя, если верить тому же Кириллу, оперативники на то и существуют, чтобы делать арестантам гадости.