Владельцу дома Гофриху квартирант пришелся по душе. Ему особенно понравилась в Швайберге точность. Да, настоящая немецкая точность. Фотограф-частник, конечно, ради заработка мог бы и не считаться со временем. Каждый лишний час работы принес бы ему новые марки. Однако Швайберг работал по твердому расписанию. Вот это-то и подкупало старого Гофриха.
— Хотя ты и проживал за пределами Германии, но немецкую точность соблюдаешь почти так, как будто живешь здесь с детства, — часто говорил Гофрих своему квартиранту за кружкой пива.
— Да, любезнейший, в этом-то мы, немцы, и отличаемся от других наций, — отвечал Швайберг.
— Как немцы за рубежом относятся к политике третьего рейха? — спросил однажды Гофрих у Швайберга.
— По-разному... — ответил уклончиво Швайберг, не договорив свою мысль до конца.
— Ты мне зубы не заговаривай, а выражайся точно, — смотря в глаза собеседника, произнес Гофрих.
— Говорю так, как на самом деле есть, — заметил Швайберг, глубоко задумавшись над словами хозяина дома.
В последние дни после этой беседы фотограф избегал разговоров с хозяином. Ему хорошо было известно, что прибывших из других стран немцев опутывали длинные щупальцы Гейдриха. «Не является ли Гофрих одним из щупальцев управления, руководимого группенфюрером СС?» — думал он. Между тем Гофрих и фрау Эльза, жена хозяина, старались улучшить отношения с квартирантом.
Может быть, размышлял Швайберг, все это связано с марками, которыми он обеспечивал скромно живших супругов — хозяев дома. И он решил проверить свои подозрения...
Когда Гофрих и Эльза уходили на работу, в доме оставался Швайберг. Детей хозяева не имели и свою комнату никогда не запирали. Фотограф имел возможность побывать у Гофриха в любое время. Как-то он нашел у них спрятанную книгу с «Манифестом коммунистической партии», а в другой раз — газету, и которой была изложена речь Димитрова на Лейпцигском процессе. Швайберг сфотографировал обнаруженные у хозяина «коммунистические материалы», пленку спрятал в своем тайнике, устроенном в ножке к фотоаппарату...
— Сын мой, — начал как-то Гофрих, обращаясь к своему квартиранту, — ты не избегай нас. Мы — пролетарии, и нам нечего терять...
— Кроме своих цепей, — добавил Швайберг и спросил: — Вы не боитесь, господин Гофрих, живя в «третьей империи», руководствоваться изречениями из марксистской литературы?
— Об этом изречении знает весь мир, — усмехнувшись, заметил Гофрих.
Теперь хозяин начал думать о своем квартиранте. Гофрих очень переживал из-за своей откровенности в беседе с фотографом. Не подослан ли к нему Швайберг с подлой целью? Имперской службе безопасности, возможно, известно о его, Гофриха, симпатии к коммунистам... О своих подозрениях Гофрих вечером поделился с Эльзой.
...Швайберг спал крепким сном. Вдруг он проснулся от стука упавшего на пол какого-то предмета. Стук этот раздался из комнаты хозяев. Швайберг стал внимательно прислушиваться, а затем осторожно открыл дверь своей комнаты и вышел в коридор. Фотограф направился в конец коридора, туда выходила дверь из комнаты, где проживали Гофрих с женой. Он подошел к двери комнаты хозяев и, наклонившись, заглянул в замочную скважину. Гофрих, сидя у камина, бросал в огонь какие-то разорванные бумаги. Швайбергу стало жаль старого хозяина. Бедняга Гофрих так поступил после его, Швайберга, неосторожных замечаний. Хозяин подозревал своего квартиранта...
Зато на душе Швайберга теперь было спокойно. Пришел конец его сомненьям. Хозяин дома Гофрих не поступил бы так с коммунистической литературой, если бы он имел отношение к гестапо. Перед Швайбергом возникла новая проблема: как убедить хозяина в том, что он, Швайберг, тоже не тот, за кого его принимают. Сделать это после случившегося было не так-то легко. Первым долгом Швайберг уничтожил пленку, спрятанную в своем тайнике.
Однажды поздно вечером Швайберг вышел на улицу и направился в продуктовый магазин, который находился в двух кварталах от дома хозяина. Он хотел расплатиться за купленные продукты, однако кошелька у него в кармане не оказалось. Пришлось извиниться за недоразумение. Возвращаясь домой, Швайберг заметил впереди человека, похожего на Гофриха. Фотограф подумал, что он просто обознался, так как в такое время хозяин обычно всегда спал. Однако, почему-то, когда Швайберг догнал его, тот повернул голову в сторону, чтобы нельзя было рассмотреть его лица.
...Взяв дома кошелек с деньгами, Швайберг опять решил сходить в магазин. И каково же было его удивление, когда он в дверях наткнулся на Гофриха, шедшего из города. Значит, не оставалось сомнений в том, что хозяин проверял квартиранта.