Через день между ними происходила следующая беседа:
— Любопытно, почему это вы последнее время стали совершать поздние вечерние прогулки? — спросил Швайберг.
— Плохо сплю, — ответил неохотно Гофрих.
— Так ли это? — заметил Швайберг, пристально посмотрев в лицо своего собеседника.
Гофрих бросил злой, пронизывающий взгляд на квартиранта, а затем почти прокричал: «Так! Так!»
— А может быть, все же не так? — спокойно произнес Швайберг.
— Чего от меня хочешь?
— Ничего, ровным счетом ничего.
Швайберг решил изменить тон разговора. Это заметил и Гофрих, не сводивший до сих пор с него глаз.
— Я снова повторяю, что мне нечего терять, если даже ты... — при этом Гофрих запнулся, не договорив до конца свою мысль.
— Вы хотели сказать, что если я даже связан с гестапо, — резко бросил Швайберг.
— Возможно, — сдавленным голосом ответил Гофрих.
Хозяин встал со своего места и подошел к окну, которое выходило на улицу. Затем он пригласил Швайберга и сказал ему:
— Ты думаешь, что я слепой.
— Нет, не думаю, папаша, — заметил квартирант, все же не понимая, к чему клонит Гофрих.
— Я знаю, что вокруг меня происходит, и знаю, с кем ты связан. — При этом Гофрих показал Швайбергу людей, выходивших из парадной двери приемного пункта «Телефункен».
— А... сборщики лома для «Телефункена», — ответил небрежно Швайберг, подчеркивая, что это ему безразлично. — Моя стихия — фотография, с радио я дела не имею.
— Швайберг, ты не прикидывайся... Скажу тебе прямо, что ты имеешь связь с ними. Однако я хочу предупредить тебя, что если со мной что-нибудь случится, то ты живым отсюда не уйдешь.
Продолжать испытания не было надобности. Перед Швайбергом стоял истинный антифашист...
Глава шестая
ПЕРЕПОЛОХ
1
Берлин. Август 1939 года...
Насур только что вернулся домой. Ему захотелось поужинать. Не успел он зайти в столовую, как раздался телефонный звонок. Звонил Делибей. Другому человеку Насур отказал бы в такой поздний час в приеме, но этому не мог. Он знал, что Делибей по пустякам не стал бы его беспокоить.
Делибей не заставил своего друга долго ждать. Через несколько минут он приехал.
— Насур, слышал, что натворил этот ефрейтор? — на ходу бросил Делибей, входя в комнату.
— Нет.
— Фюрер заключил договор с русскими.
— Ты объясни толком, Делибей, что случилось?
— Заключен пакт о ненападении между Германией и Советским Союзом.
— Как же это случилось? Неужели Адольф отказался от своего восточного похода? — удивился Насур.
— Если не веришь, включи приемник и послушай. Через пять минут будут передавать последние известия.
Насур, услышав передачу берлинского радио, даже не захотел ужинать. Машина Геббельса уже подсчитывала, какую «выгоду» получит третий рейх от заключенного пакта.
— А как нам быть теперь? — совершенно другим тоном спросил Насур.
— Я по этому поводу и приехал к тебе.
— Рейхсканцлер в своих интересах может пожертвовать и нами.
— Как?
— Очень просто. Чтобы войти в доверие Кремля, он может ликвидировать нашу организацию. Ты же знаешь, что фюрер готов идти на все, если это ему выгодно.
— А не думаешь ли ты, что это тактический прием фюрера?
— Мало вероятно. А впрочем, и это не исключается. Ефрейтор никогда не теряется. Он не привык краснеть, когда расходятся его слова с делами.
— Все же мне кажется, Насур, что наши дела пропали, — скорбно заметил Делибей.
После ухода Делибея Насур долго не мог уснуть. Он вспомнил тот день, когда Гитлер пришел к власти. Сколько надежд он и другие «бывшие» люди из России возлагали на рейхсканцлера! «Самая реальная сила против большевиков». «Гитлер не Гинденбург!». «Гитлер знает, как поступить с красной Москвой», — такие возгласы раздавались среди эмигрантов всех мастей из России. Насур тогда присутствовал на вечере, устроенном эмигрантами в честь Гитлера...
А затем он вспомнил о состоявшемся приеме для руководителей эмигрантских центров в загородной резиденции германского посла в Турции. Сколько труда Насур вложил для подбора людей, способных выполнять задания абвера!
На следующий день после беседы с Делибеем Насур посетил профессора фон Менде. Немец по одному внешнему виду эмигранта определил, что визит последнего связан с каким-то важным делом.
— Что все это означает, господин Менде? — не скрывая своего возбужденного состояния, спросил Насур.