— Рад вас видеть, господин Хараев.
— Эфенди, вы путаете меня с кем-то, — вежливо ответил Жорж.
— Нам известно, что вы стали мсье Жоржем после возвращения из Берлина в Париж.
— О каком возвращении вы ведете речь, эфенди?
— Господин Хараев, нам известно и другое. Вы юрист и дипломат и способны вести с нами полемику до утра, но от этого вам не станет легче.
— Эфенди, на что вы намекаете? — спросил сдавленным голосом Жорж.
— В нашем распоряжении имеется копия документа, подлинник которого находится у вас в кармане.
— Провокация! — сердито заявил Жорж.
— Тогда разрешите обыскать вас?
— Вы не имеете права, я иностранец и сейчас позвоню во французское посольство, — Жорж подошел к телефонному аппарату.
— Мсье, вы этого не сделаете. Посол не поддержит гражданина своей страны, работающего на гитлеровскую разведку.
...При обыске у Жоржа нашли документ, копия которого находилась у турок. Жорж в бессилии опустился на кушетку.
— Господин Хараев или мсье Жорж, как вас окрестили люди Канариса, только из-за дипломатических соображений мы не хотим прибегать к другим мерам. Вы гражданин Франции, и турецкие власти дают вам 24 часа, чтобы вы покинули нашу страну.
— Мне все ясно, эфенди. Но как попала к вам копия документа?
— Господин Хараев, нами арестованы и ваши анкарские друзья. Впредь вам навсегда отказано в визе в нашу страну. А копию документа нам передали представители дружественной нам державы. Ататюрк принял свое решение...
— Мне остается только согласиться с этим решением, — буркнул окончательно упавшим голосом Жорж.
—Кстати, мсье, отметка в вашем паспорте сделана.
— Чох тешеккюр эдерим, эфенди[4], — произнес Жорж на чистом турецком языке, знание которого он до сих пор скрывал от турецких представителей.
После ухода турок Жорж, не дожидаясь утра, рассчитался с администрацией отеля и отправился на железнодорожный вокзал. Он успел на экспресс Анкара—Стамбул. Во второй половине следующего дня Жорж уже сидел в самолете, который взял курс на Софию...
А дальше события, связанные с провалом секретной миссии Жоржа-Хараева в Турции, развернулись следующим образом. Турецкие власти действительно арестовали Насура, Делибея и других активных лидеров филиала организации «Кавказ» и выслали их из страны.
Глава четвертая
В БЕРЛИНЕ
1
О развернувшихся в Анкаре событиях германский посол в Турции немедленно шифротелеграммой информировал Берлин. Гитлер пришел в ярость. Он срочно вызвал к себе Канариса.
— Как объяснил этот парижский болван свой провал? — обратился фюрер к начальнику абвера.
— Мой фюрер, сведения о миссии Хараева, видимо, просачивались через французов, — ответил Канарис, заранее готовясь отвести от себя удар за провал немецкой агентуры в Турции.
— Как?
— При оформлении выездных документов Хараевым.
— А что мы будем делать с этими турками?
— Подло поступили они с нашими людьми.
— Но Ататюрк за это мне еще ответит, — пригрозил Гитлер. Затем он снял телефонную трубку и связался с Геббельсом:
— Йозеф, ты знаешь, что «Отец турок» — ставленник Кремля? Ты знаешь о его связях с Лениным и Сталиным, о визитах красных полководцев в Турцию?.. Глубокие корни, не правда ли?
— Ататюрк хранит в музее даже подарки, преподнесенные ему Фрунзе и Ворошиловым, — вставил Вильгельм.
— Все эти данные передайте Геббельсу, пусть потом Ататюрк отчитывается о связях с красными, — постепенно придя в себя, приказал рейхсканцлер.
— Мой фюрер, мы ничего не теряем. Высланных из Турции кавказцев мы устроим в Берлине, да и руководить ими здесь будет легче. В конечном счете они должны действовать на Востоке.
— Ты прав, Вильгельм. В своих планах я готов делать ставку и на кавказцев, — сказал Гитлер в поддержку Канариса.
2
Заручившись поддержкой фюрера, Канарис принимал срочные меры по устройству в Берлине высланных из Турции кавказцев. В первую очередь он дал распоряжение профессору фон Менде выдать белогорским эмигрантам удостоверения «Фертрауэнштелле» о том, что они относятся к арийцам. Петцет и Штольце пригласили к себе Насура и Делибея. Им объявили, что, несмотря на провал их деятельности в Турции, рейхсканцлер создаст для них необходимые условия в Берлине.