Тётушка Марджери вышла к этому крошечному джентльмену в зелёном и спросила, чем может ему служить. А он отвечал тётушке, что его жена сильно расхворалась, и он хотел бы, чтобы почтенная дама поехала с ним и провела ночь у её постели. На это тётушка Марджери начала хмыкать, и мяться, и жаться, потому что ей совсем не понравилась мысль, что придётся на ночь глядя ехать куда-то – неизвестно куда, да ещё в обществе такого странного господина. Тогда крошечный джентльмен начал её умолять и упрашивать, и голос у него был сахарный, а слова – медовые. И в конце концов он уговорил её, пообещав хорошо вознаградить, если за ночь его жена поправится. Так что тётушка вернулась в коттедж, чтобы собраться в дорогу, надела красную накидку для верховой езды на плечи и крепкие башмаки – на ноги. Потом положила в сумку пакеты с лечебными травами – а вдруг понадобятся. Вышла за калитку, уселась в дамское седло позади старичка в зелёном и приготовилась ехать. Маленький старик присвистнул, и конь сорвался с места.
Они скорее летели, чем скакали по земле, потому что живые изгороди, коттеджи и садики проносились мимо них стремительно, как во сне. Но хотя мчались они во весь опор, почтенная дама замечала много такого, что прежде ей и не снилось. У каждой живой изгороди, на каждой тропинке, в лесах и в полях – везде мельтешил маленький народец. Крошечные мужчины и женщины были заняты своими делами, они смеялись, болтали, сновали туда-сюда, как люди на рыночной площади в праздник. Наконец белый конь прискакал к месту, которое тётушка Марджери хорошо помнила, – это был холм с тремя деревьями на вершине; но это был совсем не тот холм с тремя деревьями, который она привыкла видеть, потому что в его глубину вели большие ворота, и в них-то старичок в зелёном и направил коня.
Когда они въехали внутрь холма, тётушка Марджери спешилась и огляделась по сторонам. Она увидела, что находится в огромном зале, все стены которого блестят серебром и золотом, а потолок выложен драгоценными камнями, которые горят ярко, как звёзды. Три малыша-фейри играли на полу золотыми шариками. Когда они увидели тётушку, то бросили игру и теперь просто стояли и смотрели на неё, вылупив глаза, – так же поступили бы дети простых смертных. В дальнем углу зала стояла кровать из чистого золота, на ней – покрывала из золотой и серебряной парчи, а под ними лежала крошечная прекрасная дама, очень бледная и больная. И тётушка Марджери прекрасно понимала, что всё это были фейри.
Тётушка ухаживала за крошечной прекрасной дамой всю ночь, и, когда утром прокричал петух, больной фейри стало куда лучше.
И тогда маленький человечек открыл рот впервые с той минуты, как тётушка Марджери вышла из дому. «Смотрите, тётушка Марджери, – сказал он, – я обещал вас вознаградить, и я сдержу слово. Идите-ка сюда». Тётушка Марджери подошла к нему, как было велено, и он насыпал ей в сумку чёрных головешек из очага. На это тётушка ничего не сказала, но с большим недоумением подумала: неужто маленький человечек и вправду считает, что хорошо заплатил за её ночные труды? Потом снова вскарабкалась на огромного коня, села к маленькому фейри за спину, они поскакали мимо ворот и к тётушке домой, и добрались туда целые и невредимые, когда день ещё толком не наступил. Но, уходя, человечек протянул тётушке маленькую коробочку, точно такую, как Томми Лэм дал ей перед отъездом, но на этот раз мазь в коробочке была красная. «Потрите этим глаза, тётушка Марджери», – велел он.
Но тётушка Марджери, как говорится, умела отличать сыр от масла. Она поняла, что в мире очень мало людей, которым довелось потереть себе веки этой зелёной мазью; и что за комочек этой мази поэты дали бы отрезать себе уши, будь он даже с горошину. Так что когда она взяла коробочку, то потёрла только один глаз – левый. Она просто притворилась, что втёрла красную мазь в правый глаз, хотя на самом деле к нему даже не притронулась.
А человечек опять вскочил на коня и поскакал к своему дому в глубине холма.
Когда он исчез вдалеке, тётушка Марджери подумала, что надо бы выкинуть головешки из сумки. Она перевернула её вверх тормашками, потрясла над очагом и оттуда посыпались – что вы подумали, чёрные уголья? Нет, большие слитки чистейшего жёлтого золота, которые при свете свечи горели как огонь. Почтенная дама не могла поверить своим глазам, потому что такого богатства ей хватило бы, чтобы весьма достойно и с удовольствием прожить остаток дней.