– Один глаз – потёрла, второй – так оставила, – отвечала тётушка.
– А каким глазом вы меня видите? – спросил фейри.
– Вот этим, дружище, и очень хорошо вижу, чтобы ты знал. – И она ткнула пальцем в свой правый глаз.
Тут маленький человечек начал надувать щёки, надувал-надувал и надул так сильно, что они стали похожи на два крошечных коричневых яблока в тесте. Пу-ф-ф! – это он дунул, и в глазу у тётушки потемнело, словно он загасил свечу в полночь.
Никакой боли тётушка не почувствовала, но сколько бы она ни мигала, а мигала она без конца, зрения в том глазу, куда дунул маленький человечек, у неё не прибавилось, глаз оставался слепым, как камень за мельницей, где лудильщик Том целовал мельникову дочку.
Тётушка Марджери Твист никогда по этому глазу особенно не страдала, но я бы отдал два своих за один такой, как он.
В славном городе Тавистоке эту историю рассказывают по сей день, и если вы туда поедете, то сможете выслушать её сами.
Но я повторю ещё раз то, что уже говорил: если бы мы не болтали языком о том, что видим, нам было бы лучше.
Раз – старая дева,Два – старая дева,Плюс старая дева (а в сумме – втроём),Усевшись кто в центре, кто справа, кто слева,Мусолили сплетни за чайным столом.
И все, про когоЭти трое болтали(Чем сплетня во веки веков и страшна),Чернее мужских котелков представали,А цветом трещоток была белизна.
Раз – старая дева,Два – старая дева(А третью не сыщешь: ушла погулять)О третьей такие вели перепевы,Что совестно в песенке пересказать.
Ушла и вторая.«Осталась одна я, –Воскликнула та, что осталась без них, –И, честное слово, я, право, не знаюНа свете других злоязычниц таких».
Ну, в этом-то делеМы все преуспели,Похожи мы, как на слезинку слеза.Не слышали б уши, глаза не гляделиНа то, как судачат вокруг за глаза.
Раз достославных два врача, и тот и этот гордый,Решили вместе погулять в окрестностях Конкорда.Шли многомудрые мужи, беседой увлечённые,Которая у них была, естественно, учёная,И за прогулкою своей научно-разговорнойВорону чёрную нашли – чернее шляпы чёрной.Она, наверное, больна, – врачи вскричали хором, –И, стало быть, настал конец досужим разговорам.Они поближе подошли, хоть и собрались к дому.«Серьёзный случай, не простой, – один сказал другому, –Ворону надо излечить, а спросите: смогу ли,Отвечу – да: я изобрёл волшебную пилюлю!»Другой сказал: «Простите, сэр! Я спорю с вами редко,Но тут никак не подойдёт волшебная таблетка.Я вижу здесь упадок сил при вялости сенильной,Пилюля будет для больной нагрузкой слишком сильной.Есть чудо-капли у меня…» Но первый крикнул: «КаплиВ подобном случае, мой друг, не действенны ни капли!Они – слабы! Она – сильна! Возьмите на заметку…»Тот чудо-капли прославлял, а тот – свою таблетку.Так, споря час и споря два, своё всё время гнули.Ворона же, не получив ни капель, ни пилюли,Увы, дослушать не смогла все эти аргументы –Она взяла да померла до этого момента.
МОРАЛЬ:
Над поляной со всех ногВетерокПробегал, с травою играя;Раскрывали василькиЯрко-синие цветки,Звёздной россыпью мерцая.
Ветерку сказала ива:«Чтобы миг настал счастливый,Не играй с травой,Поиграй со мной».Отказаться ветерокНу никак не мог.Листья ивы задрожали,Зашептали, заиграли,Стала ива шелестетьБез заботы и печали.
Но, игрой наскучив с нею,Ветерок подул сильнее,Ураганами воспитан.«Стал я ветром, – говорит он, –Нет, не ветром, а ветрищем!С бурей мы повсюду рыщемИ рычим, как будто тигры!»…Поступил он некрасиво:Он сломал под корень иву…
Выбирайте ваши игры!
Святой Николай, говоря без затей,К нам аиста шлёт – тот приносит детей.
Был Фридрих Макс великим королём.Не уставал святому он молиться,Чтоб преумножить свой монарший домНаследником. Святой послал за птицей.Вот аист тут. «Вильгельм! – сказал святой(Поскольку это имя птицы той), –
Ты – самая ногастая из птиц!Младенца видишь? Он вполне сгодится.Молитвами меня замучил Фриц –Скорее отнеси ребёнка Фрицу.Ведь до чего же маетно, о Боже,Выслушивать сто раз одно и то же!»