Почитателем Джойса был и Сергей Эйзенштейн. В 1929 г. в курсе лекций по истории кино, в Лондоне, он заметил, что произведения Джойса - наиболее яркое подтверждение его теории монтажа. В 1930 г. С. Эйзенштейн посетил Джойса в Париже он собирался экранизировать «Улисса». Во многих статьях режиссера рассеяны его суждения о произведениях Джойса «"Улисс", конечно, наиболее интересное для кинематографии явление на Западе - «деанекдотизация и непосредственное выявление темы через сильно действующий материал. Совсем стороной от сюжета, только еще из добросовестности фигурирующего в произведении»[3].
Конец «либерализму» в оценках Джойса положил Первый съезд писателей, на котором была произнесена программная речь Карла Радека. Однако приговор еще не был окончательным. Более того, редакторам журналов даже рекомендовали печатать «кое-что из Джойса».
В ноябре 1934 года на страницах ленинградского журнала «Звезда» был напечатан перевод эпизода «Гадес» под заглавием «Похороны Патрика Дигнэма». Переводчиком выступил Валентин Стенич. В его же переводе в 1935 году появился и третий эпизод «Улисса» - «Калипсо» - под заглавием «Утро мистера Блума». Предисловие к этой публикации написал Мирский. Но уже в 1937 году Мирский был арестован, в 1938 году был репрессирован и Стенич.
Драма, разыгравшаяся на писательском съезде, не затронула Первое переводческое объединение Ивана Кашкина. Кашкинцы трудились над «Улиссом», попутно, осваивая классика, готовили к печати «Дублинцев». Первые десять эпизодов «Улисса» с 1935-го по апрель 1936-го печатались на страницах «Интернациональной литературы». Переводчик Игорь Романович был арестован 2 ноября 1937 года. Перевод раннего романа Джойса «Портрет художника в юности», выполненный М. Ф. Богословской-Бобровой, одной из кашкинцев, в 1937 году, увидел свет лишь в 1976-м на страницах журнала «Иностранная литература». Переводчица не дожила месяца до начала публикации. Сборник «Дублинцы», подготовленный кашкинцами, вышел в 1937 году без указания фамилий переводчиков. Автор послесловия был вынужден скрыться за псевдонимом. Имена переводчиков мы узнали лишь в 1982 году, когда в Библиотеке журнала «Иностранная литература» было подготовлено издание «Дублинцев», иными словами - через 45 лет.
В 1937 году публикации Джойса прекратились.
Сейчас это уже история, страницы прошлого. Публикации Джойса тридцатых годов давно превратились в раритеты, даже не всякая самая крупная библиотека страны может похвастаться тем, что в ее фондах есть «Дублинцы» издания 1937 г, полный комплект журналов «Интернациональная литература» с эпизодами «Улисса». Настоящее издание возвращает эти шедевры переводческого мастерства сегодняшнему читателю.
* * *
Джеймс Августин Алоизиус Джойс родился 2 февраля 1882 г в Дублине. Его детство и юность совпали со сложным периодом в истории Ирландии. Кумиром ирландской интеллигенции тех лет был Чарльз Стюарт Парнелл (1846-1891), которого В.И. Ленин назвал «знаменитым вождем ирландских националистов». Парнелл умело и стойко боролся за гомруль, право Ирландии на самоопределение. Английские власти, чувствовавшие себя полноправными хозяевами в Ирландии, тем не менее видели в Парнелле реального противника. Судьба его оказалась такой же, как судьбы тех ирландских революционеров, кто на протяжении всей истории этой порабощенной, раздираемой глубокими внутренними противоречиями страны отдавал свою жизнь за свободу Ирландии. Он был предан. Любовная связь Парнелла с замужней женщиной, Китти О'Ши, была ловко использована официальной церковью. Вступив в сговор с английскими властями, в частности с Гладстоном, бывшим в то время премьер-министром, ирландская католическая церковь предала греховную связь Парнелла анафеме. Не только его соратники, но и народ, одураченный разнузданной пропагандой, отвернулись от Парнелла. Затравленный, вождь вскоре умер, а вместе с ним на годы были погребены надежды Ирландии на свободу.
В среде либеральной ирландской интеллигенции, к которой принадлежала семья Джойса, гибель Парнелла воспринималась как национальная трагедия. Отец Джойса, Джон Джойс, так никогда и не оправился после смерти вождя и научил сына видеть ирландскую историю как непрекращающуюся цепь предательств и ненужных жертв.
Обстановка дома в миниатюре отражала конфликт всей ирландской жизни - конфликт политики и религии. То, что восхищало отца, возмущало мать, ревностную католичку, оказавшую немалое влияние на формирование личности сына, а то, чему поклонялась она, едко высмеивалось не только отцом, но и дядей Чарльзом, ирландским революционером-повстанцем, часто скрывавшимся в доме Джойсов от преследования английских властей.
3
С. Эйзенштейн. Избранные произведения. В 6-ти т. Т. 5. - Искусство, 1963, с. 526. Об отношении С. Эйзенштейна к Джойсу см. также статьи «Автобиографические заметки», «Гордость».