Но ей приходилось обращатьть на них внимание, когда Искатель давал сигнал тревоги. Тогда она позволяла Стрелку отвести себя в относительно безопасное, по его мнению, место, и ожидала, пока Искатель не доложит, что угрозы нет. Это случалось достаточно часто, и не пугало ее.
Однако Лейя никак не ожидала, что сигнал тревоги может прозвучать здесь, в Мемориальном коридоре.
Она шагала мимо голографических изображений героев Восстания, вспоминая все, что она знала об И’Таа. Вдруг Искатель резко поднял руку и Стрелок толкнул Лейю в одну из ниш в стене.
Ее сердце бешено забилось, и мысли забились в голове вместе с ним. Неосознанный страх вызвал в памяти Тига Перамиса, вне себя от ярости, смотрящего на нее как на дочь Вейдера, а не как на альдераанскую принцессу. Он был достаточно зол для того, чтобы убить? Мог ли Толик Йар предать ее? Как ужасно дрожать от страха здесь, у самого знаменитого символа свободы Новой Республики.
Вдруг также внезапно все кончилось.
Стрелок сказал своим равнодушным голосом:
– Все чисто.
И отодвинулся, позволяя Лейе выйти из ниши.
Сердито нахмурившись, Лейя подошла к Искателю и потребовала объяснить причину тревоги.
Искатель показал на вход в Зал Сената.
– Я обнаружил новое энергетическое поле на входе. Оно активировалось, когда мы приблизились.
Все еще хмурясь, Лейя подошла к входу и засмеялась. На огромных двойных дверях Сената была видна большая голографическая надпись. Она гласила:
882 ДНЯ БЕЗ ЕДИНОГО ВЫСТРЕЛА, СДЕЛАННОГО ПО ЗЛОБЕ. ПОМНИТЕ, МИР – ЭТО НЕ СЛУЧАЙНОСТЬ.
Улыбаясь до ушей, Лейя спросила:
– Так, чья это работа?
Из тени колонны появился Толик Йар с зубастой самодовольной улыбкой.
– Если это работает с разбитыми головами и сломанными пальцами, почему бы не повысить ставки?
Лейя согласилась.
– Мне это нравится, но Бен-Кил-Нам не позволит, чтобы это здесь оставалось.
Толик Йар заулыбался еще шире.
– Бен-Кил-Нам помогал это здесь устанавливать.
Лейя радостно обняла его.
– Вы просто прелесть, сенатор. Когда число «дней без выстрела» достигнет тысячи, нам надо будет это отметить.
– Обязательно отпразднуем. Кстати, хорошие новости – проблема с И’Таа уже решилась. Извиняюсь, что нарушил ваш график работы.
Он поклонился. Лейя, улыбаясь, вернулась в свой кабинет.
Начальник верфи просто сиял, когда проводил Хэна и Чубакку в ангар, где стоял сверкающий свежей краской «Сокол Тысячелетия».
– Вам очень-очень понравится. Им занимались только мои лучшие механики.
Хэн, рассматривая внешний вид корабля, сказал предупреждающим тоном:
– Только не дроиды. Они не имеют креативного мышления.
Начальник верфи улыбнулся еще шире.
– Никаких дроидов. Исключительно ручная работа. Поэтому ремонт и модернизация проходили так долго. Бригадир механиков раньше работал с кореллианскими фрейтерами. Это конечно, не столь тонкая работа, как здесь, но он хорошо знает особенности кореллианских кораблей.
Чубакка, рассматривая корабль, указал на эмиттер нижнего дефлектора и издал унылый вой.
Начальник верфи немедленно обернулся, желая узнать, что обеспокоило вуки.
– Что? Ах, это. Мы перестроили расположение эмиттеров. Так они менее уязвимы для боковой атаки.
Хэн угрожающе покосился:
– Вы обещали ничего не менять…
Начальник верфи на всякий случай немного отодвинулся.
– Мы обещали, что все сделаем хорошо, и мы это сделали. Мы перебрали все вплоть до несущей конструкции. В ней нам пришлось заменить некоторые погнутые стрингеры и шпангоуты. Корабль обновлен фактически на пятьдесят процентов.
Хэн сделал несколько кругов вокруг корабля, как будто совершая предполетную проверку.
– Да, мой кораблик побывал в нескольких переделках. Но он никогда меня не подводил.
Чубакка подтвердил это гортанным рычанием.
Начальник верфи продолжил демонстрировать проделанную работу.
– А это просто маленькое чудо, учитывая то, что мы обнаружили под панелью управления. Как раньше вы его обслуживали, я и представить не могу. Мы должным образом пометили и расположили все кабели и электрооборудование…
Хэн вздохнул.
– Я так и знал, что за вами нужно все время следить. Корабль, наверное, потяжелел на целую тонну.
– Он стал на триста килограмм легче!
– Мне трудно смириться с тем, что кто-то копался в кишках моего корабля. Хорошо, хоть я этого не видел.
Хэн внимательно рассматривал матрицу гиперпривода.
– Это усилитель фирмы Сейнар Системс?
– Он самый.
Хэн покачал головой.
– Ну надо же! Сколько лет мы пытались купить такой на черном рынке, помнишь, Чуи? Но каждый раз нам пытались подсунуть или доимперский мусор или хлам с битых ДИ-истребителей. Как же вам удалось…
Начальник верфи улыбнулся.
– И не спрашивайте, генерал.
Чубакка заворчал, Хэн изобразил улыбку.
– Есть еще какие-нибудь сюрпризы?
– Немного. Мы поставили новые спасательные модули, усовершенствовали генератор луча захвата, и установили мотиватор гиперпривода серии 4-1.
– Ни фига себе…
– Заменили сенсоры на более новые модели, заменили обивку в трюме и каютах, поставили новый замок во втором грузовом отсеке, переоборудовали санузел. Желаете проверить его в полете?
Чубакка мохнатой лапой проголосовал за.
Хэн печально вздохнул.
– Да, все истории когда-то кончаются. Без скрипа и тряски это уже не будет прежний «Сокол».
Начальник верфи подтвердил:
– Да, скрипеть и трястись он больше не будет. Зато теперь он на двадцать процентов быстрее, на десять процентов грузоподъемнее и на сто процентов надежнее.
– Значит, можно лететь?
Начальник верфи кивнул.
– Система безопасности реинициализирована для вас. Просто введите новые коды авторизации.
Хэн посмотрел на Чубакку.
– Я думаю, Лейя сможет обойтись без нас еще немного.
Начальник верфи с удовлетворенной улыбкой сказал:
– Счастливого полета.
Пройдя с помощью ID-карт через сканеры, Хэн и Чубакка вошли на территорию президентской резиденции. На ходу они громко спорили.
– Да знаю я, что корабль отличный. Знаю, что мы не смогли бы никогда сами привести его в такой вид. Ну и что? Я ненавижу перфекционизм.
Чубакка встряхнул головой и заскулил, выражая этим, как он расстроен.
– Это я-то неразумный? Как ты мог такое сказать? Что теперь будет привлекать наше внимание в случае неисправности? Что мы услышим, когда пойдем на посадку?
Чубакка хрюкнул.
– Мы теперь ничего не услышим. Он сейчас как новый ботинок. А я ненавижу новые ботинки. Как я теперь узнаю, насколько сильно нам врезали, если ничего не слышно?
Хэн продолжал жаловаться.
– Чуи, они заменили даже подушки в креслах. Они не понимают, почему люди сохраняют старую мебель в доме? Это не мой «Сокол». Я чувствую себя как на чужом корабле.
Где-то в середине этого высказывания Чубакка перестал слушать Хэна. Он поднял голову, прислушиваясь к звукам где-то в стороне. В конце концов, он взял Хэна за плечо и встряхнул его, чтобы прервать его словоизвержение.
– Что? Я не слышу…
Чубакка укоризненно зарычал. Они вместе поспешили туда, где слышался голос Лейи. Она сидела на газоне с ноутбуком на коленях. Все трое детей сидели рядом с ней. Лейя сказала:
– Ядумала, ты придешь раньше. Я отложила встречу с сенатором Ноймом.
Хэн смутился.
– Извини, дорогая. Были проблемы на верфи.