– Чего смеешься?
– Ничего, так просто.
А один раз мы с Быком поехали вниз, к Вонючке – так называют речку, потому что в нее сливают всякую гадость с химзавода – и там к нам подошла какая-то тетка и сказала:
– Мальчики, подвезите до реки.
Села ко мне на багажник, и я ее повез, а Бык ехал рядом и ухмылялся. Она тяжелая была, толстожопая – я ее еле довез. Спрыгнула с багажника – «Спасибо». И все. А Бык говорит:
– Это же Нинка, блядина. Ты что, ее не знаешь? Надо было сказать: довезти-то довезу, только плати, давай натурой.
– А сам почему не сказал?
– Ладно, шучу. Ее там, наверное, ебарь ждет в кустах.
А в конце лета, – меня тогда в городе не было, мы с родителями ездили отдыхать на Азовское море, – Бык на велосипеде попал под машину, и ему сломало позвоночник или что-то там еще – не знаю точно. Но он теперь не может ходить, только лежит на кровати. Учителя ходят к нему домой, и я тоже иногда прихожу. Он учится играть на гитаре и поет мне всякие блатные песни. Некоторые мне нравятся, а некоторые нет. Бык говорит, что ему сделают в Москве операцию, и он снова сможет ходить и даже ездить на велике.
Я выглядываю из-за насыпи, жду, когда она появится, но ее все нет. Вдалеке по полю бежит дурной мужик в черном спортивном костюме и кедах. Я его знаю, он живет в нашем районе. Он шизофреник и получает пенсию, и у него «белый билет»: он может кого-нибудь убить, и ему ничего не будет. Он может и меня сейчас убить, но я не дамся: врежу ему по яйцам, сяду на велосипед и уеду – хуй он меня догонит, хоть и бегает каждый день.
У меня потеют ладони и в животе что-то дергается, и хочется срать. Я волнуюсь, как пацан, который пришел на стрелку и не знает, придет она или нет. У меня ни разу не было нормальной стрелки, то есть вообще не было никакой. Некоторые пацаны в классе уже давно ходят на стрелки и все такое, например Ющенко. Он даже в классе времени не теряет. Его посадили с Хмельницкой, на последнюю парту, и когда не посмотришь, он все щипает ее под партой, а она не пищит, а только улыбается, типа ей нравится.
А прошлым летом мы с Быком часто ездили туда, где Зеленова с Бойко живут, и однажды опять их встретили, и Бык сказал им – пошли на Вонючку загорать, типа, мы вас подвезем – на багажнике или на раме, как хотите. И они переглядывались и шептались и сказали потом: «Нет, неохота». Бойко была в светлом платье, таком облегающем, и была видна ее грудь – настоящая, круглая, как у взрослой бабы. А у Зеленовой еще почти ничего не было, но Бык все равно за ней бегал почему-то.
Блядь, ее все нет. Где она может быть? Сегодня был дождь, и сейчас как бы не очень жарко. Я в одной майке, и уже начинаю мерзнуть. Может, она вообще сегодня не пойдет здесь? Или уже прошла? И почему я вообще решил, что она каждый день в это время здесь ходит?
Я сажусь на велосипед и еду к лесополосе. Под колесами хрустят улитки – они после дождя зачем-то выползли на дорогу. Обычно на краю лесополосы, на траве, сидят мужики с нефтебазы и бухают после работы, но сегодня их нет, наверное, из-за дождя.
Я слезаю с велосипеда, бросаю его на мокрую траву и отхожу на несколько шагов от тропинки. Ссу, потом начинаю дрочить. С веток дерева мне на шею и голову падают капли воды. Я кончаю и малофья брызгает на черную мокрую кору дерева и повисает на ней, как сопля. Я иду обратно к велосипеду, достаю из «кобуры» сигареты и спички, закуриваю. В пачке остается две сигареты.
#