— Но… — последней мыслью Полухина была мысль о том, какой же он все-таки дурак. А потом мир потух, словно выключили свет и наступила тишина.
— Герхард! — засовывая обратно пистолет в кобуру, закричал комендант.
В кабинет заглянул адъютант. Заметил распластанное тело Полухина на полу с дыркой в затылке и рассмеялся.
— Я думал, что вы его все-таки отпустите, герр комендант!
— Идея с такого рода письмом была отличная! Она меня ни на шутку повеселила, мой дорогой! Немедленно организуй мне группу для захвата одного из партизанских главарей. Я лично хочу посмотреть этому человеку в глаза…
— Яволь, герр комендант!
— И приберись тут.. — он брезгливо пнул безвольно лежащую на полу руку бургомистра. — Ненавижу, когда грязно!
23
С улицы раздался непонятный шум, когда Подерягины ужинали консервами из сухпайка Ганса, который им вот уже три дня торжественно им вручал по банки тушенки. Акулина варила с нее суп, который с большим желанием наворачивали ребятня, да и дед Федька иногда просил добавки, хотя не принимал того, что их угощает враг.
После акции партизан Подерягин ходил весь день задумчивым и злым. Сорвал злость на Николае, обозвав его бездельником, отругал Шурочку за разбросанные куклы по хате, и только заступничество Акулины спасло детей от того, чтобы не быть отпоротыми. Заметно было, что Подерягин — старший волнуется, нервничает и уже жалеет, что не согласился на предложение Говорова и не пошел вместе с остальными. Ведь нет ничего хуже, чем просто сидеть и ждать результата.
И когда, прогремели первые оглушительные залпы, его лицо преобразилось, все морщинки разгладились, и его немного отпустило. Он согласился пообедать и сейчас с удовольствием наворачивал суп.
Непонятный шум во дворе сменился надрывным гулом мотора. Встревоженными немецкими голосами. Колька шустро выскользнул из-за стола и посмотрел в окно.
— Дед, кажись немцы едут! — сообщил он, отодвигая занавески в сторону. — Много!
— Ой, Господи! — схватилась за лицо испуганно Акулина. Нехорошие предчувствия одолевали ее сегодня весь день, но свое состояние она списывала на ворчание свекра.
— Тихо ты! — рявкнул Федор Алексеевич, подходя к окну, чтобы проверить правдивость слов внука.
Возле их дома затормозил грузовой «Опель», почти такой же, на каком их возил Василий смотреть на показательную казнь учительницы в город. Только теперь он был заполнен не местными жителями, а доверху забит военными, которые ловко начали выгружаться из накрытого брезентом деревянного кузова.
— Принесла нелегкая… — пробормотал он, глядя, как из кабины выпрыгивает сам комендант Бааде. — Акуля…Бери детей и к сестре огородами. Быстро! — нервно произнес он, не сводя глаза с толпящихся у забора немцев.
— К какой?
— К любой! У тебя их, слава Богу, три! Через окно! Огородами! Быстрее…
Невестка наспех укутала Шурочку в свой старый пуховой платок, Колька натянул на голую ногу валенки. Портянки скатывать было некогда…
— Быстрее… — дед Федька уже ждал возле распахнутого окна. Помог вылезти Акулине, принявшей у него детей.
— Батя…
— Нет времени! Сейчас они начнут окружать дом.
— Дедуля! — захныкала Шурочка.
— Бегите!
Краем глаза он заметил, как к калитке подошел Бааде в офицерском кожаном плаще и фуражке. На поясе у него висела расстегнутая кобура, и торчала рукоятка пистолета. Все это, было неспроста, как и то, что они заявились к нему сразу после диверсий. А может просто ехали мимо и решили спросить дорогу? Дед Федька ругнулся про себя и пошел открывать.
— День добрый, хозяин! — поздоровался Бааде со своим неизменным легким картавым акцентом.
— И вам не хворать! — откликнулся Подерягин, подходя поближе.
— Хворать? Не понял комендант.
— Болеть, — пояснил дед, выжидающе поглядев на фрица, сложив на груди свои сильные руки, всем своим видом показывая, что не таит никакой угрозы в себе.
— Понятно! Вам того же пожелать не могу, увы, товарищ Подерягин! — с улыбкой рассказал Эрлих.
— Это еще почему? Неужто, я попал в немилость к действующей администрации? Комендантский час не нарушаю, сказали поселить у себя двух солдат — поселил…
— Законопослушный гражданин прямо-таки… — задумчиво процедил Бааде.
— Мне наш бургомистр Василь Полухин, не поверите, тоже самое говорит! Тебя хоть на доску почета вешай! — пошутил дед Федька, немного успокоившись. Немцы агрессии не проявляли, топтались за своим комендантом, считая ворон.