– Ты всем девушкам предлагаешь прыгнуть с парашютом?
– Нет, только самым прекрасным и эмансипированным.
После того, как мы заглянули в глаза смерти, вопроса добрачных связей больше не возникало.
А с парашютом мы всё-таки прыгнули. В середине сентября, пока распутица не началась. Это был мой подарок для Наты на день программиста. То есть, день программиста был тринадцатого, в пятницу. А прыгали мы в субботу четырнадцатого. Не ради суеверия перенесли, а просто с рабочего дня на выходной.
На тандем новичков, прыгающих в первый раз, естественно, не пускают. Порознь летели. Но, когда в небе кувыркались, старались держаться поближе друг к другу.
За два месяца в Киеве я уже успел покорешиться с одним фотографом. Он взял телеобъектив и снял наш прыжок с земли. При этом сделав мне приличную скидку на альбом в жанре “Love story8”.
* * *
Постепенно моя работа вошла в привычное русло, и я смог ходить на приходскую молодёжку, куда Наташа ходила уже давно. Раз в неделю молодёжный клуб собирался по вечерам с настоятелем храма евангелиста Марка на Троенщине.
Там батюшка затронул тему, которую мы считали ещё более интимной, чем собственно интим. Как мы уверовали в Бога и стали православными христианами. Оказалось, у нас обоих путь к Богу не был усыпан розами, хоть оба и крещены ещё в школьном возрасте.
Родители Наты развелись за месяц до нового тысячелетия. И девочка-подросток стала неуправляемой. «Мама – анархия, папа – стакан портвейна». Воцерковляться она стала только после института, но и по сей день то тут, то там прорывается девчонка-хулиганка.
Да и я в молодости легкомысленно относился к духовной жизни. Раз-другой за год, быть может, исповедался и причащался. А в остальное время ходил по лутугинскому заводу в майке с надписью “I have no fear – I have got beer9”. Серьёзно я пришёл в Церковь, пожалуй, после того, как уже долго будучи безработным, прочёл акафист Николаю Чудотворцу, хватаясь за его помощь, как за соломинку. И буквально на днях после этого получил выгодное предложение из Шахтёрска. И я не реже Наты регулярно нарушал заповеди, постоянно находя самооправдания.
Бывает, люди приходят к Богу через радость, а бывает, через скорбь. У меня было через скорбь. И ей тоже пришлось пройти через испытания. В её коллективе было слишком много антихристианских троллей, да ещё и не в меру агрессивных. И она стала жить более церковной жизнью, чтобы от них отличаться. В пику критикам религии и Церкви. Такая вот неформалка.
* * *
В последнюю субботу перед рождественским постом я впервые в жизни слушал оперу. То есть, фрагменты некоторых опер я с интересом слушал и раньше, но в этот раз я впервые слушал оперу от начала до конца, да ещё и вживую.
И опять-таки, решающую роль, подвигнувшую меня окультуриваться, сыграла именно она.
В тот день в оперном театре на улице Владимирской, в честь которого названы Театральная площадь и станция метро Театральная, должна была состояться премьера. Не только я, живший в Киеве без году неделю, но и потомственная киевлянка Наталья, не припоминали случая, чтобы на Украине ставили Вагнера. И вот, 22 ноября 13 года украинские меломаны дождались оперы «Тангейзер».
По правде, я предпочитал хэви-метал и панк-рок, и эту поездку в оперу, главным образом, собирался использовать, чтобы пофотографировать историческое здание театра изнутри и снаружи, опробовав полупрофессиональный фотик «Фуджи», что я купил на днях вместо старенького «Панасоника». Но и против симфонической музыки ничего не имел. Например, я с интересом слушал, как Виктор Зинчук играет на электрогитаре марш из оперы Верди «Аида». Что ж, можно и Вагнера послушать для разнообразия. Тем более, и Вагнер, и Верди в тринадцатом году юбиляры – обоим исполнилось бы двести лет.
Проехав мост, мы увидели направляющуюся к правительственному кварталу по набережной толпу молодёжи с национальными флагами. Поначалу мы не придали этому значения, но перед перекрёстком с Крещатиком нам преградил дорогу милицейский патруль и направил мою машину в объезд. Вглядевшись в темнеющее вечернее небо, мы заметили впереди ещё бОльшую толпу молодёжи, чем на набережной. И вели себя они явно неадекватно. Многие шли с факелами. Почти все вразнобой распевали речёвки на державной мове, одна агрессивнее другой. Я решил не искушать судьбу и, подчинившись требованию милиционера, свернул к станции метро «Золотые ворота» в поисках объезда.