Я отворил перед невестой дверцу нашего авто, она на секунду задержалась с посадкой, чтобы крикнуть гостям: «По машинам!», и бэха резво покатила к выезду в сторону кольцевой дороги. У нас был небольшой кортеж – арендовали BMW 760Li для себя, BMW 735i для родителей и два микроавтобуса Мерседес «Спринтер» для гостей со стороны жениха и невесты. Но все четыре машины украсили, не жалея материалов, так что, это смотрелось довольно эффектно – как четыре нарядные машины, летящие во весь дух, разгоняют сиренами зазевавшихся других водителей потока.
В одной и той же машине ехали родители жениха и невесты. Поначалу мы переживали, правильно ли мы сэкономили, посадив рядом родителей Натальи, которые через столько лет после развода уже не враждовали, но лучше было не лезть на рожон. Мы нашли компромисс – Степан Сергеевич сел на заднее сиденье, вместе с моими родителями, а Людмила Петровна – не переднее сиденье. Впрочем, опасения оказались напрасны – они совсем не горели желанием вспоминать былые семейные ссоры.
К ЗАГСу, открывающемуся в 10 часов, мы прибыли почти что минута в минуту.
Во время скучной формальной процедуры мы явочным порядком зевали. Оживились, только когда регистратор сказала: «Можете поцеловать невесту». Тут уж мы дали жару, так что родственникам пришлось нас разнимать, напоминая, что есть риск опоздать на венчание.
На приходе отца Виктора литургия служилась только по субботам, воскресеньям и двунадесятым праздникам, поэтому нам не пришлось ждать её окончания. К полудню мы были мужем и женой во всех смыслах.
Из «обязательной программы» оставалась только фотосессия у Золотых Ворот (всё-таки, один раз в неспокойный центр города сунуться придётся), а дальше «произвольная программа» в ресторане.
Музей был закрыт и оцеплен милицией по соображениям безопасности, но охранявшие его бойцы для молодожёнов сделали исключение. Добавив присказку «У молодых всё ветер в голове», а супруга шепнула мне в ответ: «Хай завидують».
На открытой смотровой площадке сверху мела позёмка. А мы оставили верхнюю одежду в машине, чтобы фото красивей получились. Разве можно замёрзнуть, когда обдувает жаркий ветер любви?
На востоке грохотало. Со смотровой площадки отчётливо были видны взрывы и выстрелы в нескольких дворах от нас. Что вызывали у Наташи страх, а у меня, кроме него, ещё и дикую звериную ненависть.
Я решил утешить её шуткой. Правда, юмор у моей выдумки оказался чёрным. Я достал полученный от неё в подарок на день рождения сувенир, что предусмотрительно заначил во внутреннем кармане пиджака. Это был пистолет – точная копия Макарова. Но стреляет он не пулями, а по нажатию курка выбрасывает из ствола маленький складной флажок с изображением сердца и надписью “Make love, not war10”. И демонстративно изобразил стрельбу по беснующейся толпе на Майдане.
А Ната в это время теребила обручальное кольцо, как бы ища у него защиты, и приговаривала: «С тобой я ничего не боюсь». А я стеснялся признаться, что рыцарь без страха и упрёка, на самом деле, очень даже подвержен страху.
Фотограф предостерёг меня, что снимки даже ненастоящей стрельбы в «Небесную сотню» могут выйти боком. Видать, знал больше нашего. Или интуитивно догадывался, к чему идёт дело. Вообще-то, мы с ним познакомились в первые дни моего пребывания в Киеве – тот самый, что прыжок с парашютом осенью снимал. И до недавнего времени были с ним в хороших отношениях. Пока он не стал активно поддерживать Майдан, из-за чего мы часто переругивались, и вообще, отдалились друг от друга. И в этот раз я сорвался на мат и высказал фразу примерно такого содержания, в цензурном переводе, что именно эти снимки я обязательно хочу видеть в свадебном альбоме. В последние дни я часто их рассматриваю, сожалея, что тогда у меня не было пистолета, заряженного настоящими пулями. Как эти снимки ко мне попали – это отдельная история.
Но хватит о грустном. Его мы ещё хлебнём сверху меры на вершок. А пока едем в ресторан.
Есть такая традиция, что молодожёны исполняют танец, чаще всего вальс. Но мы устроили гостям красиво объявленный тамадой сюрприз и исполнили дуэтом песню. Итальянскую, с намёком на то, что между нами итальянская страсть. Репетировать пришлось не один раз, порядком прожужжав уши этой мелодией соседям. А что делать? Итальянского мы оба не знали, и непривычные слова приходилось тупо зазубривать. А петь “Stumblin in” на английском было бы несколько банально. Сначала мы замахнулись на песню Альбано и Ромины Пауэр “Che angelo sei”, с текстом, наиболее соответствующим моменту, но довольно быстро поняли, что своими голосами не вытянем ноты в нужной тональности. У Альбано тенор, а у меня баритон с уклоном в бас. Впрочем, у их же песни “Ci sara” тоже текст довольно идейный. От этих слов сглаживался страх перед будущим, висевший в последние недели дамокловым мечом над всеми гражданами Украины. Её название так и переводится, «Будет». И мы вещали в микрофон, разгоняя сгущающуюся тьму: