А он попытался отвлечься от текущих злоключений рассказами о прошлом, но отвлечься не получалось.
– Лет 15 назад или чуть позже довелось мне послужить в городе Тараз, в Казахстане…
Я вспомнил, как хотел погостить там и посмотреть, чем отличаются азиатские степи от украинских. Но не срослось.
– … А там проводилась перепись населения. И знаете, что мне написали казахи в графе «Род занятий»? Орыс мешети попы оглы. В переводе, «Русской мечети главный поп». Но такой смешной для нас титул для них звучал, скорей, почётно. За три года службы там никто не пытался не то, что изгнать меня с прихода, но мусульманские старейшины своим молодым и горячим подопечным не позволяли слова худого сказать против нашей веры. В соседний Узбекистан как раз тогда вторглись афганские террористы во главе с крупным функционером из ближайшего окружения Бен Ладена, узбеком по национальности. Так все местные объединились против них. Совместно воевали узбекские войска, казахские войска, и батальон дагестанских мусульман из России. А сейчас украинские власти привечают даже отребья, вроде остатков Аль-Каиды, лишь бы они ненавидели Русскую Православную Церковь. Но, несмотря ни на что, я остаюсь служить Богу и пастве. «Мы безумны Христа ради».
Мы пообещали молиться за него, а он за нас. На том и распрощались.
* * *
Начавшиеся на следующий день трудовые будни отвлекли нас от мрачных мыслей о будущем прихода в Червонохрамске.
После того, как начальники отделов побывали в трёхнедельном отпуске, в их ведомствах образовались настоящие авгиевы конюшни.
В одной американской корпорации владелец решился на такой эксперимент. Он собрал всех топ-менеджеров и улетел с ними на полмесяца на Гавайи, запретив связываться с подчинёнными даже по телефону и интернету. И у кого отделы смогли самоорганизоваться, тем руководителям он повысил зарплату, а у кого в отделах работа встала, тех уволил. Мы бы вылетели из его корпорации с гарантией.
При официальном окончании рабочего дня в 18 часов, я покинул офис, когда с восточной стороны уже темнело.
Паркуясь у дома, я заметил, что в окнах седьмого этажа не горит свет. Наверно, мою благоверную завалили работой похлеще моего. Уставшая придёт. Надо бы состряпать ей что-нибудь вкусненькое, а то если ей придётся после всех трудов праведных ещё и у плиты стоять, недолго и заболеть, чего любящий муж допустить не может.
Скинув пальто на вешалку, я решительным шагом прошёл на кухню. И то, что я увидел, включив свет, повергло меня в немалое удивление.
Наташа сидела в темноте на табуретке, обхватив руками голову, а по её лицу растекалась тушь от слёз.
– Солнышко, не пугай меня, – попытался я проговорить как можно мягче. Что, кто-то умер?
– Меня уволили, – всхлипнула супруга, – только за то, что мама в Крыму проживает. Я и езжу-то к ней раз в год всего, а остальное время я – киевлянка и украинка. Семь лет без больших косяков, и вся карьера коту под хвост. Я ведь даже на работу ни разу не опаздывала. Даже когда выход со станции «Золотые ворота» сломался.
– А как официально написали в трудовой, по какой статье? Может, ещё есть возможность восстановить справедливость через суд? У нас же есть среди ролевиков чувак по кличке Барон – опытный адвокат.
– На, гляди, – она раздражённо перекинула трудовую книжку через весь стол, – я даже не смотрела.
Я открыл нужную страницу и буквально затрясся от негодования:
– Звiльнена по полiтичним причинам. Нет такой статьи в трудовом законодательстве. Берлин, 1939 год. Тогда в личных делах заключённых писали в графе, за какое преступление они сидят, «Еврей». Ну, Ситечко! Я через это ситечко сейчас кипящий чайник вылью!
Я сам был похож на кипящий чайник, когда натягивал пальто и шарился по кухонным ящикам в поисках сувенирной финки, что отец привёз Наташе из Рованиеми.
Жене с трудом удалось отговорить меня ехать домой к её директору и устраивать разборки с ним. В лучшем случае фирма по производству хороших сайтов оказалась бы обезглавлена вместе с директором, а я бы отправился топтать зону. В худшем мне бы самому перерезали горло этим ножиком, потому что Серёга, что у Ситечко начальник охраны, в последние годы советской власти служил десантником в Афганистане.
Я дёрнулся к холодильнику, чтобы налить нам водки. Водки не было, из спиртного только американский виски.
Сто грамм каждому, да ещё и со льдом, немного вернули нас к жизни. Ната наконец-то перестала плакать, и мы оба вновь обрели возможность рассуждать трезво.