Свободен путь для штурмовых колонн,
А кто в них марширует, тот – го**он!
– Оксана, что за выражения? Ты же девушка, – с укором произнесла главный бухгалтер предпенсионного возраста.
– А они, что, имеют право матерно оскорблять президента России? – возмутилась девушка, – и зовут меня Ксения.
А девчонка-то молодцом. Совсем молоденькая – родилась, когда Советского Союза уже не было. И до переворота в Киеве была не прочь на мове побалакать. А теперь только и мечтает, чтобы Путин нас поскорее захватил, и требует называть её на русский манер Ксенией, хотя по паспорту она Оксана. О какой такой единой Украине после этого может идти речь?
Когда началось восстание, она слёзно упрашивала меня взять её с собой в повстанческую армию. А я отослал её в грубой форме, мол, иди домой к мамке, в твоём нежном возрасте надо ещё в куклы играть. Но она потом, всё-таки, примкнула к ополчению. И стала снайпером, вспомнив, что в школе показывала лучший результат на юношеских соревнованиях по стрельбе.
А я несколько минут сидел, тупо уставившись в одну точку и думая:
– Если бы все проблемы решались так же легко и просто, одним непринуждённым движением. Закрыли форточку, и как будто бы никаких кошмаров не бывало. Нет фашизма, нет моей возлюбленной в луже крови, а сидит она рядом со мной в номере отеля в Италии, и на Украине нет русофобии, а сидят русский, украинец и казак под абрикосовым деревом и распивают на троих добротный донецкий самогон…
– Андрей Владимирович, совещание окончено? – вернул меня на грешную землю голос главного бухгалтера.
– На сегодня всё, можете идти, – устало ответил я и поставил на ноутбуке медленную хорошую музыку.
Мне надо придти в себя, чтобы с помощью того же ноутбука заняться более важным делом.
Мы не только ездили по городам на митинги, но и активно действовали в интернет-сообществах.
Я зарегистрировал публичную страницу в российском контакте под ником «Донбасский антифашист». Потому что заходить на свой аккаунт в фейсбуке было выше моих сил – там полно моих фотографий с Натой.
На новой странице я тоже разместил её фотографии – из морга и с похорон, чтобы показать преступления фашистских оккупантов Украины во всей их неприглядной красе.
Кстати, о фотографиях. Наташина мама не смогла приехать на похороны дочери из Крыма и попросила меня по телефону выслать ей последние фото Наты. А я в день похорон был в неадекватном состоянии и про это забыл.
Я выслал их только первого апреля. Первого апреля выслал. Но, увы и ах, это был не жестокий розыгрыш – это была суровая реальность.
Я снова стал предаваться мечтам об альтернативной биографии. В последний раз я размышлял об этом в ночь с 4 на 5 апреля, накануне знаменитого восстания.
Что было бы, если бы мать в 75-м году по распределению после института не осталась в Лутугино, а переехала в Россию? Впрочем, она могла попасть и в Азербайджан, где русских в начале 90-х тупо резали, а я был ещё слишком мал, чтобы защитить нас.
А если бы я два года назад не поехал с друзьями в Бахчисарай, а по первоначальному плану пошёл отмечать день рождения на пляже? Я бы не познакомился с Натой. И жил бы в Крыму. В России. В безопасности. Но, узнав, что под Киевом убили отца Виктора, я бы не стерпел и перешёл границу между Крымом и Украиной, чтоб воевать против хунты, как сделал Игорь Стрелков 12 апреля.
И опять же, я бы не познакомился с Натой и продолжал терзаться поисками своего идеала, не зная, что таковой существует. Господь показал мне идеальную женщину и так быстро забрал к себе. Наверно, я оказался её недостоин. Да будет Его святая воля.
Есть такая песня:
Вот было бы ништяк на десять лет назад
Перенестись, попасть на старт и заново начать.
Но, ёлы-палы, я ж себя знаю, как облупленного. Прошёл бы точнёхонько по тем же граблям, шаг в шаг. Так что, не стоит пилить опилки. У Бога нет ничего бессмысленного, и надо думать, не «За что?», а «Для чего?»
С этой мыслью я уснул, а продрав глаза, даже не почистив зубы, полез на публичную страницу в контакте, которую администрировал. Сколько ещё предстоит сделать – восстание на носу.
* * *
Я был не единственным координатором протестных акций на юге и востоке Украины в начале апреля. Нас было много из разных городов. Были и русские подписчики наших пабликов в соцсетях. По всей России, от Калининграда до Сахалина, собирали митинги в нашу поддержку и координировали акции протеста на Украине. Примерно, как пиринговые сети устроены. Например, находясь на Украине, кто-то качает материалы, запрещённые украинским законодательством. А власти Украины сервера, на которых они размещены, не достанут, потому что те находятся – один в России, другой в Индонезии, третий в Бразилии. Так и нам оказали неоценимую помощь российские активисты, что могли безбоязненно координировать наши действия через интернет, не опасаясь ареста. Особое усердие проявил один парень моего возраста из Калининграда. Кажется, тоже айтишник. И тоже родственник фамилии Бешлык. Слободан, если ты это прочтёшь, респект тебе и уважуха. Если не прочтёшь, тоже.