Мы захватили оружейную комнату в здании СБУ и теперь могли оказать достойный приём винницкому спецназу.
Но силы были явно неравны. А наша цель, всё-таки, не продать свои жизни подороже, а сделать так, чтоб восстание дожило до воссоединения с Россией или до признания независимости Донецка и Луганска от Украины.
Связь с интернетом действовала, и мы сняли ролик, разместив его на youtube и других популярных видео-площадках. Выступали трое. В масках, потому что ещё не до конца уверовали в победу и беспокоились за судьбу своих родственников в случае поражения. Как сейчас помню их отчаянный вопль:
– В январе, когда начиналось безумие на Майдане, мы спокойно ходили на работу и смотрели новости по телевидению, как увлекательный спектакль, вместо того, чтобы организовать контрреволюционные мероприятия. В феврале, когда радикальные националисты дорвались до власти и стали уничтожать последних защитников старых порядков, мы и тогда молчали, ожидая, что само рассосётся. В марте, когда беспредельщики отмороженные стали грабить и насиловать всех, кто попались под горячую руку, уже некому было встать на нашу защиту. В апреле мы, наконец, перешли к решительным действиям. Но если нас никто не поддержит, не успеете глазом моргнуть, как всё будет кончено. И тогда вы останетесь один на один с ордой варваров, окончательно утративших человеческий облик. Безоружные и беззащитные. Выползайте из уютных нор и приходите к нам. Чем больше мужчин вспомнит о том, что мужчина – воин, тем больше у нас шансов на победу. Донбасс, вставай!
И Донбасс встал.
По ночному городу текли людские ручейки к бывшему зданию СБУ, где зарождалась Луганская Народная Республика. Кто пешком, кто на машинах, а иные и на такси. Были случаи, когда таксист подвозил к нам пассажира, а потом шёл к нам вместе с ним.
Седьмого числа джинн окончательно вылетел из бутылки, и восстание стало воистину народным.
А винницкий спецназ завяз в Харькове, который тоже бурлил. И, справедливости ради отмечу, сделал там на ура своё чёрное дело. Мы рассчитывали, что Харьков станет столицей будущей Новороссии, от Одессы до Луганска. Но восстание удалось только в Луганске и Донецке. Харьков сдулся в три дня, в Одессе весь апрель продолжались стычки между повстанцами и карателями, примерно на равных.
В том, что наш замысел удался только наполовину, виноваты мы сами. В Крыму первые отряды самообороны стали создаваться уже на следующий день после переворота, 23 февраля. Есть такой роман, «Остров Крым». И, пока в Киеве, опьянённые лёгкой победой, сторонники Майдана делили министерские портфели, полуостров Крым уплыл вместе со всеми жителями, став настоящим островом мирной России, единственной областью, бескровно отделившейся от обезумевшей Украины.
А мы, что мы? Выжидали аж до апреля, надеясь на чудо. Но монстр не превратился в принца, как в детской сказке. Он день ото дня только зверел. И когда мы, наконец, решились, он уже окреп и смог показать зубы. В большой семье раздавались характерные щелчки.
Слава Богу, некромантам из Киева и Львова не удалось превратить в зомби весь народ.
12 апреля, когда в Славянск пришёл отставной офицер из России Игорь Стрелков с отрядом в 200 кубанских казаков, на их сторону перешли все 800 милиционеров этого небольшого, но славного райцентра. 14 апреля батальон житомирских танкистов самовольно вернулся к месту дислокации, не желая стрелять в гражданских.
13 апреля в руках восставших оказался Краматорск. 15 апреля – Шахтёрск. 17 апреля – Красный Луч. Ближе к Пасхе ополчение взяло под свой контроль всю трассу Донецк-Луганск, и когда весь православный народ праздновал победу Христа над смертью, можно было с уверенностью сказать, что и воины Христовы одержали первую локальную победу над силами зла и смерти, захватившими Киев, мать городов русских и колыбель русского православия. Минас Итиль стал Минас Моргулом, но Гондор не пал.
Но и Турчинов сотоварищи не сидели, сложа руки. Против шахтёров и металлургов с охотничьими ружьями двинулись части регулярной армии. Мы выстояли только по одной причине – солдаты не хотели воевать. Да и многие офицеры тоже. Большинство разошлись бы по домам, если бы не заградотряды правого сектора.
С течением времени мы усиливались, но усиливалась и пропагандистская обработка войск укров.
Началось кровопролитие, которому не видно конца и края.
В этом есть и наша вина. Нет, не в том, как пытаются представить украинские СМИ, якобы первопричина братоубийственной войны – вооружённый сепаратизм на юго-востоке страны, а не февральский переворот. А в том, что мы забыли традиционные ценности славянских народов. Превратились в беспринципных карьеристов и образцовых членов общества потребления. В том, что мы забыли о Боге и стали жить, как дикие звери, единственный смысл жизни которых – пожрать да перепихнуться.