Только Шейн не верил в случайности и совпадения.
Что же касается происшествия на работе Дэни, то, поскольку она сама споткнулась и упала, или так предполагалось, к тому же опять не было следов мертвого тела, которое она, якобы видела в своем шкафу, здесь и говорить было не о чем.
Напрашивавшийся, по мнению полицейских, вывод: единственную опасность для Дэни представляла сама Дэни.
Расстроенный, Шейн вошел в помещение компании, отметился в журнале регистрации прихода и отправился на предполетную проверку, но на площадке перед ангаром увидел Броуди, стоявшего рядом с великолепным образчиком «кинг эйр»[2] примерно 1965 года.
– Хорош.
– Знаю. Похоже, я влюбился в него, – Броуди любовно похлопал по блестящему стальному боку самолета. Его лицо было исполосовано следами смазки, волосы торчали дыбом из-за очевидного присутствия в них той же смазки. Он был в поношенных джинсах, указывавших на то, что он занят исключительно ремонтом. – Как тебе он?
– Его продают?
– Да, хозяин внутри.
Они оба повернулись и посмотрели через окно в приемную компании. Эффектная, как всегда, броско одетая Мэдди в черных леггинсах, черных же высоких умопомрачительных сапогах и серебристом свитере, облегавшем ее чрезвычайно привлекательные формы, наклонившись над столом, улыбалась прилично одетому мужчине лет сорока с небольшим. Он с широкой улыбкой что-то говорил, а Мэдди, которая с блокнотом в руке и наушником в ухе выглядела скорее популярной актрисой, чем администратором фирмы, улыбалась в ответ.
Явно ослепленный ее красотой мужчина, наклонившись, что-то сказал ей, и Мэдди рассмеялась, откинув назад голову.
Броуди нахмурился:
– Что он там ей лопочет?
– Что-то занятное.
– Он флиртует с ней.
– Господи! Когда ты, наконец, пригласишь ее на свидание? А еще лучше – просто поцелуй ее. Сделай хоть что-нибудь.
Броуди взглянул на него как на безумца.
– Зачем? Зачем мне целовать ее?
Шейн удивленно посмотрел на него, но, увидев испуганное, виноватое выражение его лица, все понял.
– Ни фига себе! Ты уже целовал ее.
Бывший футболист-полузащитник ростом метр девяносто, отчаянный забияка и хулиган, Броуди сунул вдруг руки в карманы и, как мальчишка, принялся ковырять землю носком ботинка. Он бросил еще один взгляд на здание терминала и покачал головой.
Шейн рассмеялся:
– Точно целовал.
– Заткнись. Ни слова об этом.
– Что случилось? Она стукнула тебя?
– Не напрашивайся на пинок под зад.
– Можешь попробовать, но потом придется объяснять Мэдди, за что ты, недоносок, ударил ее любимого пилота.
– С чего ты взял, что ты ее любимчик?
– Так и есть.
– Идиот ты, вот кто.
Шейн ухмыльнулся:
– Возможно. Но не настолько идиот, чтобы втюриться в нашу Мэдди.
– Перестань называть ее «наша Мэдди». Если ты ее любимчик, то почему же она целовала меня?
У Шейна поползли вверх брови.
– Значит, это все же было?
Броуди запустил пятерню в шевелюру.
– Думаю, она сделала это, потому что разозлилась на меня. Пыталась доказать что-то.
– Да? И что? Доказала?
Броуди прислонился лбом к прохладному металлу самолета.
– Откуда я знаю?
Шейн, ухмыляясь, принялся напевать:
– Мэдди и Броуди, сидя напротив, целовались…
– Заткнись, задавака. – Броуди подкрепил свои слова ощутимым толчком.
Шейн с радостью толкнул бы его в ответ, но не стал. Мэдди могла флиртовать с тем парнем, но и их не выпускала из поля зрения, хотя погруженный в невеселые мысли Броуди и не замечал этого. Шейн не, хотел злить Мэдди, опасаясь ее взрывного, как у всех рыжеволосых женщин, характера, несмотря на то, что ее натуральный цвет скрывался под многократным перекрашиванием.
Поэтому, отшатнувшись на пару шагов от толчка, он сдержался, но при этом не преминул отметить, что Мэдди обратила внимание на то, что он не стал отвечать Броуди. Шейн окинул взглядом красивый самолет:
– Хочешь купить этого красавца?
– Цена завышена, но, думаю, мы можем сбить ее.
Шейн сунул голову в моторный отсек и внимательно осмотрел его.
– Я приобрел бы его.
– Не выйдет. Я первый его увидел.
Шейн взглянул на своего старого друга, брата по духу.