— Ну, как, хозяюшка, насчет чайку? — спросил Прохор. — Самовар есть?
— Та самовар-то е, — заулыбалась женщина. — А вот цукера нема.
— Найдется и цукер, найдется и еще кое-что, — усмехнулся и Прохор. Вскипятите нам, пожалуйста, самоварчик.
— Зараз, — охотно согласилась хозяйка.
Адъютант внес в горницу вместительный саквояж с продуктами, начал вытаскивать копченую колбасу, сыр, консервы, поставил коньяк. Хозяйка принесла тарелки, вилки.
— Что же, одна и живешь? — спросил у нее Прохор.
— Вдвоем… Со свекровью.
— А муж?
Глаза у молодой женщины повлажнели.
— Був вин на войне, пропал без вести.
— Ничего, милая, не огорчайся. В плену, наверное. Отобьем, скоро вернется домой.
— Дал бы бог! — вздохнула женщина.
— Садись, Виктор, выпьем по рюмочке, — сказал Прохор. — Наливайте, обратился он к адъютанту. — Хозяюшка, выпейте с нами за успех советского оружия.
— Ни, — замотала головой та. — Зроду ни капельки в рот не брала.
— За возвращение мужа надо выпить, — сказал Виктор.
— Ну, разве за возвращение, — проговорила хозяйка, беря со стола рюмку с коньяком. — Бувайте здоровеньки, дай бог скорой победы над врагом…
Все выпили, стали закусывать. Хозяйка пошла на кухню приготавливать чай.
— Так что за новости у тебя? — спросил Виктор у брата. — Выкладывай.
— Да новостей у меня полон воз, — засмеялся Прохор. — Получил я вчера от Нади письмо. Ну, прежде всего, она просила передать тебе привет от нее и Аристарха Федоровича…
— Спасибо. Что еще пишет?
— Пишет, что племянник Леонид, закончив музыкальное образование, оказался отличным певцом. Выступает, имеет немалый успех…
— Молодец! — похвалил Виктор. — А я и знал, что из него толк получится… Голос-то у него прямо-таки соловьиный. Успех ему обеспечен. В армию его, значит, не берут?
— Забронирован. Но главное-то не в этом, — сказал Прохор. — Главное, пожалуй, в том, что Леонид женился на Лидочке.
— На какой Лидочке?
— На Надиной падчерице.
— На Мушкетовой? Вот это действительно новость.
— Но новость еще не окончена, — посмеиваясь, продолжал Прохор. Лидочка оказалась прекрасной пианисткой и аккомпанирует Леониду. Вместе и выступают.
— Вот это новости, — покачал головой Виктор. На мгновение он задумался, потом сказал: — Проша, а нельзя ли пригласить к нам бригаду артистов с участием Леонида и Лиды?
— Да, это хорошая мысль. Что же, можно написать об этом в ПУР…
— А как Аристарх Федорович? Что с ним?
— Работает в московском госпитале. Он ведь великолепный хирург, делает просто чудеса. Ты разве не читал о нем статью в «Правде»? Очень похвалили его… Война калечит людей, а он многих исцеляет…
— Ах, эта война! — воскликнул с горечью Виктор. — Я получил вчера письмо из Ростова. Пишут, что много наших ростовских знакомых погибло… Лошаков, Сурынин, Грецман, Кронов… да что там говорить, миллионы погибли…
— Да-а, — раздумчиво протянул Прохор. — Война много жертв унесла и немало еще унесет с собой… Вот подсчитано, что за историю существования человечества бушевало более четырнадцати с половиной тысяч войн. И эти войны унесли с собой более трех с половиной миллиардов человеческих жизней… Подумать только, какие богатства для человечества создали бы эти погибшие люди… Сколько люди, тратя средства на войну, пустили денег на ветер… Я думаю, на эти богатства можно было давно наладить сообщения между планетами или, скажем, растопить айсберги Антарктиды и изменить климат таких пустынь, как Сахара, и сделать их цветущими на радость людям…
— Верно, — кивнул Виктор. — Я вот где-то читал, что стоимость одного крейсера равна строительству шестнадцати тысяч домов… Какое бы счастье испытали шестнадцать тысяч семей бедняков, поселившихся в этих домах!
Они выпили еще по рюмке коньяку. Адъютант вышел.
— Ты что-нибудь пишешь сейчас? — спросил Прохор.
— Некогда писать. Но материалов много.
— Погодил бы писать.
— Почему?
— Пусть отлежится материал. События тогда станут на свои места… После войны будет виднее, как писать. Напишешь тогда что-нибудь вроде «Войны и мира».
— Благодарю за пожелания, — смеясь, проговорил Виктор…
Они помолчали, каждый думая о своем.
— Все-таки, Проша, надо прямо сказать, что мы с тобой счастливые люди, — проговорил Виктор. — Ей-богу, счастливые.
— Я не пойму, о чем это ты?.. О каком счастье говоришь?
— Да вот о таком счастье я говорю, что нам с тобой удалось вырваться из тюрьмы, — сказал Виктор. — Вырвались из тюрьмы, реабилитированы, восстановлены в партии. В тяжелую минуту нашей Родины мы удостоены великой чести — с оружием в руках защищать независимость нашей страны от лютого нашего врага — фашизма… Разве это не счастье?..