— Это верно, — согласился Прохор. — Большое счастье. А все-таки я не пойму, к чему это ты заговорил об этом?..
— Сегодня мне пришлось встретить одного солдата, отличившегося в бою, — сказал Виктор. — Очерк о нем буду писать. Разговорился я откровенно, с этим солдатом, и оказалось, что он тоже писатель, поэт… Даже член Союза писателей… Судьба его сложилась незадачливо. В тридцать седьмом году его оклеветали и арестовали. Особое совещание заочно приговорило его к пяти годам исправительно-трудового лагеря… Недавно ему каким-то чудом удалось освободиться… И он добровольцем пошел на фронт. Так вот он мне по секрету рассказал, что сейчас делается в лагерях. Ужас!.. Сколько невинных людей томится там! Вот когда я послушал его обо всем этом, то и подумал о тебе и о себе: какие мы счастливчики, что выбрались оттуда.
— Да, я знаю обо всем этом великолепно, — грустно покачал головой Прохор. — Много еще невинного люда страдает в лагерях. Видимо, правда, когда нас с тобой освободили, восторжествовала только наполовину… Нам с тобой, да еще некоторым счастливчикам, она улыбнулась, а вот к огромному большинству повернулась спиной. Не настало, видимо, еще время, чтобы она окончательно восторожествовала…
— При Берии вряд ли она восторжествует, — проронил тихо Виктор.
— Виктор, — нахмурился Прохор…
— А что, я неправду говорю? — вскипел Виктор. — После Ежова в НКВД поставили Берию. Он, этот Берия, чтобы продемонстрировать перемену курса на первых порах, для видимости, распорядился кое-кого освободить из-под стражи. Подчеркиваю — кое-кого (в это число попали и мы с тобой по воле случая). А многие невинные люди уже более десятка лет сидят в лагерях.
Прохор хотел что-то сказать, но в это время в дверь постучали.
— Войдите! — сказал он.
Вошел адъютант.
— Разрешите обратиться, товарищ генерал, — вытянулся он перед Прохором.
— Разрешаю, — кивнул он.
— Та батарея, товарищ майор, — сказал адъютант, обращаясь к Виктору, — которую вы разыскиваете, расположилась здесь недалеко. Я могу вас проводить.
— Отвезите майора на моей машине, — распорядился Прохор.
— Вот и хорошо, — поднимаясь, сказал Виктор. — Прощай, Проша. Пойду.
IX
Сазон Меркулов, произведя разведку в тылу немцев, попал в окружение вместе со своим эскадроном. Бой был кровопролитный, ожесточенный, но казакам прорваться не удалось. Почти все они пали в неравной схватке. Лишь с десяток уцелело, но все они были жестоко изранены. Гитлеровцы подобрали их с поля боя и развезли по концлагерям.
Был среди них и командир эскадрона Меркулов. Его отвезли в Восточную Пруссию и бросили в один из лагерей для военнопленных. В кошмарном полубреду проходили томительно длинные дни и ночи за колючей проволокой в лагерном бараке, когда Сазон с воспаленными ранами метался на нарах. Его отходили от смерти товарищи по плену. Они ухаживали за ним, как могли, лечили и все же выходили.
Меркулов стал поправляться. Слабого, обессиленного, едва передвигающего ноги, его вместе с другими военнопленными стали гонять на работу ремонтировать шоссейные дороги.
А потом Меркулова с группой других советских военнопленных отправили сначала в один из концлагерей, расположенных в Польше, а спустя несколько месяцев повезли во Францию и там заставили работать при войсковых частях, аэродромах, госпиталях.
Меркулов стал подумывать о побеге. Но одному бежать очень трудно. Нужны сообщники. С кем же из военнопленных можно поделиться своими планами? Страшно. В душу ведь каждому не влезешь.
Стал присматриваться Меркулов к своим товарищам по лагерю. Ему понравился молодой украинец Гульницкий, парень умный, сметливый, он нередко помогал в работе Меркулову.
Как-то выгреб с Гульницким мусорную яму в одном из госпиталей, Меркулов тихо проронил:
— Эх, доля наша! Бежать бы надо, Костя.
Отставив лопату, Гульницкий внимательно посмотрел на старого казака.
— Это что ж, Сазон Миронович, всерьез сказано али ради шутки?
— Разве такими вещами шутят?
— Тогда давай об этом поговорим…
Но побеседовать на этот раз им не удалось — подошел конвоир. Только спустя несколько дней они поговорили по душам. В их заговор о побеге включилось тринадцать человек, среди заговорщиков нашлись и такие, которые имели связь с подпольной организацией Сопротивления, организованной французскими патриотами. Им удалось условиться с подпольщиками о помощи в побеге.