У меня есть время внимательнее рассмотреть человека, предположительно убившего Мишель Ройтер. На вид ему около 35 лет, лицо молодое с мягкими чертами. Он худощав и относительно невысокого роста. Волосы светло-русые, вьющиеся, подстриженные в стиле «битлз». Светлая густая бородка. «Интеллигентские» очки – большие линзы «панто» и толстая черная роговая оправа, как у Вуди Аллена. На нем джинсы и клетчатая хлопковая рубашка. Верхняя пуговица расстегнута, так что видна белая футболка. Рассказывая свою историю, он пытается произвести впечатление уверенного в себе человека, но у него выходит неубедительно. Я обращаю внимание на его невербальное поведение, язык тела. Это мелкие жесты, которые подсказывают следователю, в каком душевном состоянии находится собеседник. Дитер Хабиг, кажется, чувствует себя очень некомфортно в своей роли. Я замечаю, что он иногда щурится, хмурится и пытается успокоиться, касаясь затылка или потирая лоб перед тем, как снова скрестить руки на груди. Потом он проводит раскрытой ладонью по бедру и повторяет это движение несколько раз. Нет сомнений: мужчина находится в состоянии стресса. Этот стресс можно объяснить тем, что он на самом деле убил Мишель Ройтер. Я понимаю, что у нас с коллегами начинаются напряженные рабочие дни, потому что теперь нам предстоит проверить признание Дитера Хабига на подлинность. Мы должны узнать как можно больше о нем самом, о его повседневной жизни, друзьях, предпочтениях, сильных и слабых сторонах. Пока Дитер Хабиг продолжает диктовать показания моим коллегам, я пытаюсь получить первоначальные сведения о нем из регистрационного дела, оперируя только его именем. Ему 29 лет. Родился в небольшом университетском городке на юге Германии. Живет в Бремене почти 10 лет, скорее всего, один. Его квартира находится почти в 12 километрах от места преступления. Я знаю, что на машине оттуда ехать около 15 минут. До сегодняшнего дня мужчина, кажется, жил неприметно, потому что он не зарегистрирован ни в одной из наших полицейских систем ни как преступник, ни как жертва преступления.
До сегодняшнего дня Дитер Хабиг был типичным «чистым листом», вел малозаметное существование и казался человеком, на которого вряд ли кто-то мог подумать, что он способен на подобное преступление.
Дитер Хабиг закончил свой монолог около 19:30. Его версия преступления уложилась на пяти страницах. Один из моих коллег протягивает мне копию протокола допроса. Я читаю с волнением. И чем дальше читаю, тем более невероятным мне кажется этот рассказ.
Дитер Хабиг утверждает, что ранее не встречался с потерпевшей и лишь позже узнал ее имя из газет. В тот день, во второй его половине, он просто приехал на своей машине к месту преступления. Эта местность ему почти незнакома, и ему неизвестно название района. По его словам, в названии улицы, кажется, было что-то «связанное с портом». «Я взял с собой бутылку водки. Хотел выпить и не собирался возвращаться на машине». Позже он еще раз повторит эту часть своих показаний. Хабиг также сообщает, что в течение часа выпил две трети бутылки и выкурил косяк. Я прерываю чтение и записываю вопросы. Возможно ли, что в тот момент он был изрядно пьян? Почему он поехал в район, который едва знает, чтобы напиться?
Далее Хабиг рассказывает о том, что, пройдя вдоль старых портовых сооружений, он добрел до бывших складов и прислонился к одной из дверей. «Тут дверь открылась». Он зашел в здание и осмотрел все: лестницы, парковочные боксы и кладовки. Подозреваемый также поднялся на один из верхних этажей и заглянул в пустующую квартиру, дверь которой была не заперта.
Судя по показаниям, Дитер Хабиг действительно мог побывать на месте преступления. О том, что убийца проник в квартиру на третьем этаже, в СМИ не сообщалось. «Не могу сказать, сколько времени я там провел. Кто-то приходил, кто-то уходил. Я разговаривал с людьми, но не припомню, с кем именно и о чем». Опустошив бутылку и выкурив косяк, он почувствовал усталость. «В какой-то момент я принял еще одну дозу наркотика, чтобы взбодриться. Я видел приближающиеся машины, в первую очередь свет фар». Его дальнейшие описания напомнили мне рассказ ЛСД-наркомана: «Я больше не понимал, где нахожусь. Казалось, я сижу на стене, а не на полу. Хотелось уйти оттуда. Но я не знал, где выход, и на меня навалилась какая-то паника, плюс оптические галлюцинации с игрой красок, будто смотришь в калейдоскоп. Мне стало еще хуже: стены превратились в резиновые или что-то в этом роде, и я просто ходил по ним и не мог найти выход».