— Вероятно, — соглашается плешивый отец Ирочки разгуливающий по комнате, на правах хозяина, в одной жилетке, без пиджака; — теперь готовьте удочки, Волга скоро очистится.
А в слободе в это время чьи-то умоляющие крики то вырастают до раздирающего сердце вопля, то переходят в слабые отзвуки далекого горя, словно погасают, как свечи ярого воска.
И кажется маленькому человеку, — стоит на холодной льдине босоногая женщина, в лохмотьях, нищенка, а косы ее черные, а очи ее прекрасные. Стоит и рыдает, заломив руки: «где ты, сыночек мой, где же ты?»
Но не трогают мальчика ее мольбы, очарован он близостью с розовой Ирочкой, счастлив восстановленной дружбою.
— Ирочка, милая, давай в прятки играть.
— Давай!
Василида всплескивает руками:
— Ах, срам какой… Тутотка утопленники, а они балуются…
И зовет спать маленького человека, ведь постелька его перенесена снизу, особых затруднений нет.
— Спокойной ночи, Ирочка.
— Спокойной ночи, — отвечает она, нежно целуя своего друга.
— Увидь козла во сне!
— А вот и не так, — задорно подбоченивается девочка: — «спокойного сна, желаю видеть во сне козла».
Смеются, расходятся.
17
Утром пароход уходит на свою стоянку, а шпиц ворот окончательно скрывается под водой. На верхнем плесе, верстах в двух от города, затор. Синевато-игольчатые льдины там встали непроходимою стеной, зато между городом и слободой река почти совершенно очистилась; зашмыгали проворные катеры, поползли неуклюжие баркасы, а белые спасательные лодки на полозьях плавно скользнули от одного берега к другому, перевозя тюки с почтою и людей.
Маленький человек и розовая Ирочка наблюдают с балкона за движением лодок:
— Черная! черная!.. Черная перегонит белую, все черные лодки ходят скорей.
— Вот глупости! — Ирочка презрительно сжимает пунцовые губки, — конечно, белая… Ангелы летают быстрее всех, а ведь они тоже белые.
Маленький человек ничего не может возразить и замолкает, заложив руки за аленький кушак синего тулупчика.
В белом капоре, с оживленными глазами, с золотящейся под ярким солнцем косичкою, Ирочка ослепительно хороша.
— Смотри! смотри! — протягивает она указательный пальчик по направлению к белой лодке: — едет к нам.
Словно лебединые крылья, над ровной поверхностью залитого луга, вздымаются две пары изогнутых весел. Кроме гребцов, на лодке две женщины.
— Мама! — равнодушно говорит маленький человек, — и бабушка, и гостинчики…
Ему безразлично, едет мать или нет: только Ирочка, только славная девочка Ирочка свила теплое гнездышко в сердце мальчика, только ею положено золотое яичко в гнездо.
— Попляшем, — вдруг, ни с того ни с сего, предлагает маленький человек; девочка соглашается, и они начинают выкидывать отчаянные прыжки по тесному балкону. Сверху — небесная синь, снизу — холодная вода, в ней можно потонуть, и всюду — золотая весна, чей свежий воздух убивает чахоточных, но обновляет назначенных жить.
— Ох! — наконец вздыхает Ирочка, останавливаясь, — сейчас сердце треснет…
Маленький человек тоже прекращает неистовые па, обливаясь потом, — нелегко, ведь, в зимнем тулупчике плясать веселый танец весны.
— О-ла-ла! О-ла-ла! — торжественно поет он, девочка ему подтягивает, но скоро и это им надоедает, и они встречают звонкими криками подплывающую к балкону лодку.
С лодки на приветствия отвечают улыбками и воздушными поцелуями.
А потом — хохот до упаду: гребцы причаливают к балкону и подсаживают на его барьер толстую старушку с румяным лицом.
Это — бабушка, ее волосы — серебряная коронка, ее шубка на лисьем меху, а на ее левой руке — два обручальных кольца.
— Вот и я! — весело говорит она, перелезая через барьер, — думали струшу перед вашей глупою Волгой… Ха-ха-ха! Не на такую напали… Да ты, сударь, не трудись! — строго замечает она отцу маленького человека, вышедшему встречать приехавших, — не трудись, сударь, и сама перелезу… Ноги-то у меня прошли: опять гнутся, что ивочки.
И даже сердится, отталкивая руку зятя:
— Прочь лапу! Я тебя, сударь, еще за уши буду драть. Варвар бессовестный!
По лицу отца расплывается бессмысленная улыбка:
— Все молодеете, Татьяна Филипповна…
Но старушка уже душит внука в объятиях:
— Ай-ай-ай!.. Да и не узнать совсем… вырос, изменился. Ну, молодец, молодец, здравствуй, хороший мой.