Игорь сдался без борьбы, но счел себя обязанным не утаить от Веры ничего из того, на что Анастасия Федоровна раскрыла ему глаза. Вера не стала оправдываться перед человеком, не давшим себе труда даже проверить наветы мачехи, так легко и просто поверившим в худое. С Игорем было все покончено.
Вера не могла простить мачехе предательства. Отцу пожаловаться — одно расстройство, а Анастасии Федоровне это не страшно. Решила, что сама потребует от мачехи ответа. Не нашла Вера слов, которые проняли бы Анастасию Федоровну. Плача от обиды и бессилия, она крикнула мачехе, что не хочет дышать с ней одним воздухом, и ушла из дома. Ушла, не подумав, как же дальше будет жить. Ушла, поддавшись порыву, но в глубине души надеясь, что уйти ей не дадут, все сделают, чтобы вернулась она в отчий дом. Уйдя из дома, Вера оставила и работу в парикмахерской, чтобы избавиться и от сочувствия, и от насмешек подружек, еще вчера ей завидовавших.
Около двух недель прожила она у Тони, своей давней приятельницы. Вера решила, что порвала с домом, но уже на следующий день оставила в парикмахерской и кассиру, и уборщице, и заведующему свой адрес: если кто из родных придет справляться о ней, пусть дадут его. Анастасия Федоровна не придет, но отец, родной отец, не может не встревожиться: дочка без денег, без паспорта (она сгоряча оставила его дома), ушла убитая горем, мало ли на что может решиться!
Но вот прошел день, другой, неделя миновала, а отец за Верой не приходил. Не иначе как в парикмахерской затеряли ее адрес. И Вера заставила себя сходить и к заведующему, и к уборщице, и к кассирше. Нет, записка с адресом сохранилась, но никто Веру не спрашивал, не искал.
Лишена родительского тепла и заботы — к этому Вера уже привычна, но никогда еще она не чувствовала себя такой никому не нужной, такой одинокой. А тут Вера увидела, что она и родителям Тони становится в тягость. У нее не оставалось выбора: надо возвращаться домой. Нет, она не будет проситься обратно, она потребует, чтобы ей отдали паспорт. Ну, а уж если станут настаивать, чтобы она осталась... Отца, когда пришла Вера, дома не было. А мачеха, ни о чем не спрашивая, сказала Вере:
— Держали мы у себя твой паспорт с недельку. Все ждали, не заявишься ли за ним. Не пришла — сдали его в милицию. Чего у себя хранить, неприятности еще наживешь...
Передача паспорта в милицию потрясла Веру. И не только потому, что ее, так ей казалось, к позорному столбу привязали и выставили. Живя у Тони, Вера, отбиваясь от унизительной мысли, что она никому, даже родному отцу, не нужна, могла еще как-то утешить себя: зря она так думает об отце, он разобижен тем, что она ушла из дома, вот почему, тревожась за нее, он не выказывает тревоги. Но история с паспортом не позволила никуда уйти от правды: Вера для отца не только чужая, она лишняя. Как легко, как просто отказался он от Веры, сдал паспорт в милицию для того, чтобы передать и заботы о той, кто была ему дочерью.
Нет, Вера не обозлилась. Она надломилась под тяжестью ощущения своей ничтожности. Оно стало — и это самое страшное — стойким, обыденным. Искрошилась жизнь. Именно так: на крохи распалась. Так чем же тогда дорожить? Какого еще падения бояться?
Не баловала жизнь Веру, не научила мужеству и стойкости. Она не могла заставить себя сходить в милицию за паспортом. Явится она (так это она себе представляла), а там, наслушавшись россказней Анастасии Федоровны (небось, отвела она душу и невесть что наговорила), станут расспрашивать, где без паспорта жила, почему работу бросила, на какие средства жить собирается; ничему верить не будут, во всем уловку увидят. И хотя Вера понимала, что нельзя не пойти за паспортом, откладывала со дня на день, сознавая, что сама осложняет свое положение.
Не имея крова и работы, она повела себя недостойно, если выбирать слова помягче. А когда ей показалось положение безвыходным, не остановилась и перед преступлением — совершила кражу у людей, у которых до этого прожила несколько дней, хотя не могла не понимать, что, как только кражу обнаружат, будет ясно, кто виновен в ней. Украла Вера рублей на триста. Гонимая страхом, уже неспособная рассуждать, она не придумала ничего лучшего, как уехать в Москву, в которой никого не знала.
Но в Москве обстоятельства сложились совершенно неожиданно.
...Сергей Синев обладал редким свойством — иммунитетом к благополучию. С детства, не зная ни трудностей, ни горестей, рос в семье, где все относились друг к другу бережно и внимательно. Имя его отца, крупного учёного, могло, очевидно, устранить препятствия, если бы они возникли на пути Сергея. Но ничего устранять не приходилось. Способный, трудолюбивый, Сергей после окончания института быстро нашел себя в науке. Жизнь его так легко, ровно, так неизменно благополучно складывалась, что, казалось, могла избаловать его и вылепить самоуверенного себялюбца, Но Сергей вырос мягким, добрым, застенчивым и неуверенным в себе человеком.