-…Но по истечении этого времени ты вернешься сюда, чтобы узнать, зачем ты прошел весь этот путь. Тебе предстоит, наверное, самый важный последний визит во Внешний Сон.
– Понимаю. Однако не означает ли прекращение боли невозможность погружаться в Экстрасомнию?
– А ты как полагаешь?
Синдзи на секунду закрыл глаза, а когда вновь открыл их, в них быстро гас отблеск странного сияния:
– Полагаю, нет.
– Мисато-сан?
Кацураги едва не подпрыгнула, услышав голос парня за спиной, и быстро обернулась: буднично одетый Синдзи, несмотря на холодноватое выражение лица, выглядел куда менее страшно, чем навоображала себе Мисато.
– Синдзи-кун, здравствуй! А почему ты… Ты же должен был ждать меня дальше… Ну, там…
– Вы не заблудились, не переживайте. Я заходил к Аске.
– И… Как она?
– Без изменений.
– Понятно, – Кацураги невольно приняла этот тон обмена репликами. – Идем домой?
– Да, Мисато-сан.
Они направились к выходу, и женщина с готовностью отдала роль ведущего своему подопечному.
– Ты знаешь, что Рей и Каору тоже выписали? – нарушила тишину Мисато.
– Да.
Молчание. Тяжелый стук эскалаторов. Все больше людей, последний КПП "глубинного" NERV, вокруг начали появляться студенты и практиканты, и, наконец, Синдзи и Мисато оказались у служебного выхода Института. Уже открывая дверь, Мисато поддалась внезапному порыву:
– Синдзи, скажи, что ты чувствуешь, посещая Аску?
– Я чувствую, что она заслуживает уважения. Она боролась, даже когда вы этого не видели.
– Боролась? С кем?
– С собой.
– Син-кун… Слушай, ты мне так и не сказал, за каким… кхм… дьяволом ты рванул спасать Аянами?
– Я думаю, это очевидно. Я любил ее.
– Но ты же знал, что очередная ее смерть во Внешнем Сне уже ничего не изменит, так? Может, ты все же спешил спасать человечество?
– Знал. Человечество не при чем.
– Тогда… Ты знал, что можешь умереть… в реальности… Рисковал, чтобы спасти безразличную к тебе девушку… Человечество по боку… И ты до сих пор считаешь это правильным?
– Считаю.
Мисато механически щелкнула кольцом очередной банки, чувствуя, что быстро трезвеет.
– Объяснишь?
– Думаю, стоит попробовать, – Синдзи сложил руки на столе и слегка нахмурился, подбирая слова. – У меня был выбор: спешить ей на помощь или нет, но в обоих случаях я рисковал собой. В первом случае я мог умереть либо стать таким, каким стал, во втором – я бы предал единственного близкого человека, который сказал, что любит меня.
– Но… Ты не думал, что ты любил немного другого человека, а не ту Рей, которая вернулась после битвы с Четвертым Вестником?
Мисато вдруг осознала, что и с кем обсуждает, и покраснела, чувствуя ненависть к себе, но реакция Синдзи целиком оправдала ее взрослый тон беседы:
– Нет. Это та Рей.
Интонации ответа споров и уточнений не предусматривали, и Кацураги начинала жалеть, что затеяла эту проверку подопечному: "Он-то выдержит, а я?" Внезапно она припомнила одну ранее сказанную парнем фразу и оторопела.
– Ээээ… Синдзи-кун?
– Да, Мисато-сан?
– Ты сказал, что мог или умереть, или… стать таким, каким стал… Ты что… знал?..
– Догадывался.
– Но… Тогда зачем? Ты знал, что даже в лучшем случае утратишь свои… чувства к ней? ЗАЧЕМ??? – женщина хлопнула ладонями по столешнице, отказываясь принять этот абсурд: "Блин, ну скажи, что ты просто не думал ни о чем… Что ты не продумал… Некогда тебе было думать!! Некогда, понял?!!"