Синдзи молча кивнул, и Великий Спящий с ощутимым интересом сказал, подходя ближе:
– Ты очень необычный человек, Синдзи Икари… Ты ведь не для того себя уничтожил, чтобы совершить последний рывок и услышать это?
– Нет, не для того. Что будет, если я разорву Договор? Она выживет?
Фигура в одежде цвета тумана тоже подошла ближе и с хорошо слышным удивлением спросила:
– Ты хочешь сказать, что готов во имя своей любви пожертвовать счастьем человечества?
– Нет, – поправил его Синдзи. – Я хочу, чтобы она жила. Это возможно?
Барельеф на стеле не изменился в лице, хотя даже Великие невольно обернулись к той, во имя которой приносилась эта жертва.
– Да, – наконец сказал Великий Спящий. – Но известна ли тебе цена разрыва Договора?
– Тебе известно, хочет ли она жить? – в тон ему спросил Великий Темный.
– Нет, не известно. Нет, как и ей, – спокойно ответил Синдзи.
– Цена Договора – наш мир. Ваши сны отравляют нас. Вы слишком… тяжелы даже для Внешнего Сна, и страдания человечества всей невероятной тяжестью давят на нас. Мы, Лорды Сна – его ипостаси. Отрицание, Познание, Кошмар, Путь и Видение. Страданию нет места тут.
– По крайней мере, не было, – добавил Темный, – пока человечество не научилось видеть сны.
– Поэтому, – продолжил Великий Пути, – нам нужно или исправить человечество, или забрать его, или… Получить кого-то, кто станет Лордом Боли.
– Это бессмертие, ограниченное всемогущество в пределах Сна и просто могущество вне его, – добавила фигура цвета Мглы. – Но вместе с тем, это боль. Непрерывная и бесконечная, тем ужасная, что она дистиллирована, сгущена, и она всегда есть.
– Я полагаю, этим Лордом должен стать тот, кто расторгает Договор? – просто спросил Синдзи.
– Да.
– Приемлемо, – кивнул Синдзи, глядя в глаза Рей.
– Ты плохо понимаешь, что такое бесконечность, Синдзи Икари. Я обречен до конца существования разума во Вселенной ощущать сомнения, вечно отрицать и противоречить себе, не в силах принять окончательного решения даже в вопросе жив ли я…
– Вечная тьма, кошмар… – добавил Великий Темный.
– Путь без конца, без надежды поставить точку, ненависть к остановкам, презрение к упавшим…
– Непрестанное познание, самосовершенствование, поиск ответов, которые лишь обращаются вопросами…
– Видение за видением, ни единого четкого образа, и так всю вечность, Синдзи Икари, – тихо окончил Великий Спящий. – И самое главное, ты останешься человеком, без единого шанса, что эти ощущения притупятся. Да, ты станешь могучим, научишься мыслить и чувствовать одновременно со страданием, но отрешиться от него не сможешь…
– Если это цена жизни Рей… Я это приму.
– Человечество, как всегда, никого не интересует, – удивленно сказал Великий Познания. – Ты очень сильный и волевой, но все же ты человек.
– Да, – добавил Великий Спящий. – Людям станет немного проще жить с появлением Великого Боли, но не более того. Ты все еще намерен расторгнуть Договор?
– Да.
Великие молчали, бездна ждала, замершая на Скале Договора Рей пустыми глазами смотрела на Синдзи. Часы мира сделали неуверенный ход и вновь замерли.
– Рей, скажи мне кое-что, – обернулся к барельефу Великий Темный. – Что ты будешь делать, если останешься в живых?
– Я уйду в мир людей.
Темный удовлетворенно кивнул и посмотрел на Синдзи, продолжая обращаться к Рей:
– Почему?
– Он любит меня. Я ничего не чувствую к нему. Но это не значит, что я… Вправе умножать его страдания собой…
– Рей, о чем ты?!! – воскликнул Синдзи. – Какие страдания? Мы будем вместе! Ты же сказала, что тебе нужно быть со мной! Это же… Судьба!
– Этим придется пожертвовать. Ты уничтожил себя и обрел свои чувства. Я так не могу.
Парень задрожал, с трудом сдерживая рвущееся наружу отчаяние, но все же опомнился:
– Понимаю. Ну что же… Мое решение неизменно. Я разрываю Договор.
Великий Спящий подошел к стеле и взмахом ладони стер свою подпись, после чего обернулся к Синдзи:
– Подойди.
Подпись "Фуюцки" сменилась на "Икари", и Синдзи, подняв взгляд на Рей, глаза которой расширились от боли, смахнул свое имя с белого камня. Девушка закричала, исчезая, и бездна начала стремительно затягиваться Мглой, которая рождалась клубками, захватывала пространство вокруг, поглощая и растворяя ничто. Прежде чем исчезнуть в туманной дымке, Великий Спящий взялся за края своего капюшона и, сбрасывая его, сказал: