– Прикроете, если что.
Аска протянула руки вперед и в них из воздуха соткались пылающие короткие клинки. Девочка уже показывала этот трюк на тестах и охрипла, пытаясь объяснить тупому Синдзи, как вырастить оружие. Сам парень пока добился лишь того, что при некоторой концентрации удары его ладоней начинали оставлять обожженные отпечатки.
Прекрасный простор, помимо голосов Детей и их наставников, был оглушительно беззвучен.
– Внимание, – вдруг тихо сказала Рей. – Я что-то чувствую…
Синдзи тоже ощутил неладное, последней забеспокоилась Аска. Сперва показалось, будто набежала тень, причем солнце по-прежнему ярко светило, но ощущение темноты стало просто нестерпимым. А затем мир громко вздохнул.
Небо раскололось черной трещиной в форме птичьей лапы, отражая рисунок дорожной развилки на земле, и в пространстве между двумя твердями стремглав пронеслись вниз отчаянно орущие крохотные тени людей.
Дороги почернели и начали словно съеживаться, закручиваясь вокруг развилки, поверхность которой вздыбилась… И уже мгновение спустя перед ошеломленными Детьми стояла фигура врага – поначалу лишь серый силуэт, но он быстро обрастал деталями: узкие плечи без намека на руки, низко надвинутый капюшон, глухой балахон, перетянутый на талии простой веревкой. Фигура шевельнулась, поднимая голову, и складки широкого одеяния у земли взметнулись безо всякого ветра.
Из-под капюшона на Евангелионов взглянул клубок молний.
Аска первая быстро пошла на Вестника, опустив клинки в обманчиво безобидное положение. Уже знакомый с особенностями своего необычного восприятия во Сне, Синдзи был уверен, что удары снизу из такого положения будут просто чудовищны.
Рей тоже зашагала вперед, смещаясь за спину немки, сам же Синдзи по наитию двинулся рядом с Аской, чувствуя огненное покалывание в обеих бронированных ладонях.
Вестник не двигался с места, не предпринимал никаких действий, и по мере приближения к нему, Дети сполна оценили его размер: как в случае с прошлым врагом, он был примерно в два раза крупнее Евангелионов.
Аска ускорилась, и тут мир вновь протяжно вздохнул. Вестник проглотил, просто впитал в себя упавших с неба людей и начал стремительно меняться.
Из-за его спины влево, вправо и вверх взметнулись три гибкие широкие черные ленты. Они шевелились вокруг по-прежнему недвижимого Вестника независимо друг от друга, будто отдельные существа. Причудливо изгибаясь, они нацелили свои хвосты вперед, и Синдзи успел лишь вскрикнуть, увидев, как первая лента впилась в Аску. Пытаясь увернуться от удара второй, он даже не успел рассмотреть, что стало с ее Евангелионом и как там Рей: долей секунды позже его самого пронзила тьма.
***********************
Сдавленный вскрик отчаяния прокатился по Догме, когда все три монитора визуального наблюдения погасли один за другим в течение двух секунд. Судя по датчикам, обратный звуковой сигнал тоже не проходил.
Кацураги непонимающе подняла взгляд на персонал:
– Какого хрена???! Доложить статус!
Медики оперативно подтвердили, что физически Дети вне опасности.
Отдел психического мониторинга никаких отклонений тоже не обнаружил, но сказать где именно сейчас сознание детей, затруднился.
Техники аналитического звена яростно били пальцами по сенсорным панелям, корректируя вводные для МАГИ, хоть результатов это не давало: раскаленная система пожирала энергию небольшого реактора, но интерпретаций выдавала чрезмерно много. Пораженный Фуюцки уже открыл рот, чтобы скомандовать перезапустить капсулы, когда Акаги обратила внимание на показания медицинской диагностики пилотов:
– Минуточку… Они все еще там…
– Что???
– Взгляните на эхо движения кривых Гауффа, профессор, – Акаги переправила на терминал Директора отдельный фрагмент данных. – Они до сих пор во Внешнем Сне, и их нельзя будить…
Фуюцки кивнул, устало откидываясь в кресле: он сам описал это редкое явление активности мозга три года назад. Разбуженный в таком состоянии человек гарантированно терял себя как личность.
************************
Синдзи плыл в безбрежной тьме, пронзаемой вспышками молний. Он не видел ничего, кроме чернила и сполохов, не видел даже собственного тела. Он даже не мог ответить себе на вопрос, а есть ли у него тело. Свет разрядов слепил, ничего вокруг не освещая и не производя даже треска или ударов грома.