Появился Кенске, как всегда с кучей новостей и загадочными намеками на "крутейшие фотки", каковую информацию он немедленно и вывалил на уши Тодзи. Судзухара слушал его как никогда внимательно, ведь могло попасться и кое-что об интересующем его предмете. В конце концов Айда иссяк и странно посмотрел на него:
– А чего это с тобой такое, а? Неужто правду болтают?
– Ты это о чем?
– Ну, ты так странно себя ведешь: пришел заранее, сидишь перед уроком, раздумываешь о чем-то, меня вот выслушал… Так ты и правда болен, да?
– Вот отсюда поподробнее. От кого ты эту фигню слышал?
– Про болезнь? Да не помню я… Так это правда? Теперь в тебя, как в этих троих, тоже иголки будут втыкать?
– Айда. В твоих, мать твою, интересах припомнить, кто тебе рассказал о том, что я болен. Ты мне друг, и я бы не хотел освежать тебе память…
– Во! – с деланной бодростью восхитился бледный Кенске. – Теперь я думаю, что врут на счет тебя! Как был ты крутым засранцем, так и остался!
– Кенске, не заговаривай зубы…
– Твоя сестра рассказала своей однокласснице по большому секрету. Ну, ты понял уже, что секрет продержался фигово.
– И кто… еще об этом в курсе? – спросил шокированный парень.
– Да все, считай. А я вот заснял, как тебя забирал из Института какой-то крутой патлатый чувак на дорогой тачке. Это твой врач-консультант?
– Фигасе… Жизнь – дерьмо.
– Да чего ты так расстраиваешься, дружище?
– Чего?! – взвился Тодзи, тыча Айде в лицо записку. – Ты вот на это посмотри! Теперь каждая мразь будет думать, что я спекся и можно меня изводить!!
Собравшийся уже класс обернулся к ним, недоумевая. Судзухара немедленно озверел:
– Блин, какого хера уставились?! В тетради, живо, не то сенсей по жопам нахлопает!
– Судзухара, на выход. Сейчас получишь наказание.
– Да прямо рванул уже! Ты еще не в курсе, что я инвалид по мозгу, и меня нельзя мучить?
– Судзухара, выйди из класса, – все так же спокойно повторила Хикари, краснея.
Тодзи хотел показать ей пол руки, но вдруг наткнулся на странный взгляд Сорью. Аска моргнула, и теперь уже смотрела на него как всегда, то есть на редкость глумливо, шепча что-то ближайшей девочке. Та захихикала, но Тодзи уже остыл и послушно пошел к дверям: он вдруг понял, что какую-то долю секунды Чертовка взглянула на него с пониманием. Выходя вместе со старостой, он наткнулся на торопящуюся в класс Рей. Никогда не замечавшая парня Снежная королева кивнула ему, и Тодзи вдруг почувствовал неимоверное облегчение: "Пошла она в задницу, эта школа. У нас своя команда очень нужных миру засекреченных уродов".
Хикари довела его до ведер с водой, но вдруг обернулась к нему с горящими щеками и выпалила на одном дыхании:
– Судзухара, эту мерзость подложил тебе Хироси Киемидзу.
Если бы она вылила на парня сразу оба ведра, он бы чувствовал себя значительно менее удивленным, чем услышав от нее эти слова. Тодзи некоторое время просто открывал и закрывал рот, быстро моргая, а староста стояла напротив, потупив взгляд.
– Ты, это… Староста… Чего? – опомнился парень, наконец приняв факт, что Хораки и впрямь только что заложила хилого заморыша опаснейшему хулигану.
– Судзухара… Пожалуйста, только не бей его сильно… И возьми, наконец, ведра!
Тодзи подчинился, все еще глядя на нее. Староста хотела уйти, но вдруг остановилась и снова обернулась:
– Скажи, ты и вправду можешь умереть? – прошептала она.
Парень внимательно смотрел на ее широко распахнутые глаза и огненный румянец, и немедленно выкинул некую мысль из головы: "Да ну на фиг, не может быть!" Но настроение уже значительно улучшилось. Он дернул плечами, встал поудобнее и философски изрек, глядя в потолок:
– Мы все можем умереть, староста!
Хораки отвернулась, издала странно похожий на всхлипывание звук и побежала в направлении женского туалета, оставляя окончательно сбитого с толку Тодзи наедине с его странными мыслями.