– О, вот он, спящий красавец.
Тодзи и Кенске шлепнулись рядом, доставая бутылочки с соком: этих посторонние размышления от еды не отвлекли.
– Как себя чувствует поцелованный принц? – спросил Айда, наводя на Икари объектив камеры. – Когда последует пробуждение ответных истинных чувств прямо при всех? И когда вы прекратите это позорище с обращением друг к другу – "Икари-кун" да "Аянами"?!
Судзухара протянул руку и нажал кнопку "power" на приборе, игнорируя протестующие вопли друга. Синдзи устало улыбнулся благодетелю, а Айда тяжело вздохнул:
– Ты мне уже второе мега-видео за сегодня портишь, дружище, – Кенске повернул голову к Синдзи. – Великий Тодзи за воротник повесил на дверь Киемидзу, двинул ему раз в брюхо и ушел. Я такой мягкой расправы еще не видел! А перед этим мне из камеры аккумуляторы вынул!
Синдзи уже был в курсе проблемы Судзухары и изумленно воззрился на него. Тодзи отвел глаза:
– Да ты понимаешь, я пообещал старосте, что сильно его лупить не буду.
Икари посмотрел в сторону и втихую ухмыльнулся: Аска на днях как-то странно прошлась насчет того, что Хикари не на того идиота глаз положила. Третье Дитя, конечно, не страдал от избытка опыта в вопросах личной жизни, но и дураком тоже не был, потому сообразил, о ком идет речь. Синдзи только надеялся, что староста не начала просто жалеть заболевшего хулигана.