Приборы тихо шипели и ритмично пищали, гудение вентиляции замерло на грани слышимости.
Мальчику и старику нечего было сказать друг другу.
– Я хочу поговорить с ней.
– Синдзи-кун…
– Я. Хочу. Поговорить. С ней.
– От этого пострадаешь только ты сам…
– Я…
– СИНДЗИ-КУН!
– Пойми, – сказал уже тише Фуюцки с мукой в голосе, – Рей, которая тебя любила, действительно умерла! И… Шансов на восстановление нет.
Икари опустил взгляд. Он боялся заглянуть себе в душу, опасаясь утонуть в том, что бушевало там: боль, непонимание, отчаяние, боль, страх одиночества, надежда, боль, боль, боль… Боль.
– Я хочу поговорить с ней.
***************************
Аска подняла взгляд и встала, услышав, как открывается дверь.
Синдзи вышел из палаты Рей и остановился, когда Фуюцки положил руку ему на плечо. За их спинами в палате стояла голубоволосая девушка с загипсованной рукой на перевязи и повязкой на глазу. Чудо-девочка безучастно смотрела вслед выходящим людям.
Один из которых два дня назад был ее любимым человеком.
…Аска долго не могла принять правду, до хрипа спорила с Мисато, доказывая, что Синдзи вернет Чудо-девочке душу, что так не может быть, что так не должно быть… Пока женщина не отвела ее к Рей: двух минут разговора рыжей хватило, чтобы понять, что перед ней кукла, и она не набросилась на бесчувственное существо с кулаками только лишь потому, что перед глазам все еще стояла гибнущая душа, подносящая руку к закованному в броню дураку. Сорью ушла в свою палату, потрясенная до глубины души.
"Лучше было бы кому-то из них и правда умереть…".
С этой жестокой мыслью она забылась тревожным сном, а проснувшись, услышала от медсестры, что у Рей Аянами Директор и Третье Дитя. Аска вышла в коридор и уселась на диван напротив дверей Чудо-девочки. Зачем? Надеясь увидеть чудо? Надеясь, что чуда не будет? Боясь, что просто ничего не произойдет?.. Рыжая смотрела сквозь проходящих мимо палаты врачей и техперсонал и настолько погрузилась в попытки не думать, что едва не пропустила момент, когда двери открылись.
– Ду… Синдзи…
Парень посмотрел на сгорбленную спину уходящего Фуюцки и взглянул Аске в глаза. Сорью обмерла: она ждала боли и страданий, крика о помощи, немой просьбы присутствия и участия, но увидела лишь пустоту, будто Синдзи Икари умер вместе с Рей Аянами. "Может, он просто не хочет моей помощи?.. Да и… Что я ему могу дать?.."
– Аска. Как ты себя чувствуешь?
"Плохо. Я боюсь за тебя. Мне страшно…"
– Нормально, Синдзи. Как… Чудо-девочка?
Икари не ответил, просто пожал плечами, глядя на нее своими пустыми глазами.
– Я пойду. Меня выписали.
– Ага, меня тоже выпишут через час-два. Три капельницы еще. Ну, увидимся дома?
– Да, Аска.
Он кивнул и пошел по коридору, остановился возле урны и бросил туда какой-то предмет, который держал до того в руках. Шокированная Аска смотрела ему вслед, отказываясь принимать увиденное, но многолетняя привычка прятаться даже от себя уверенно взяла ситуацию в свои руки.
"Что это он выкинул? Карточку?"
Аска подошла к урне и обнаружила там блокнот. Обыкновенный блокнот с подклеенными страницами.
"Ощущение совершенной ошибки. Попытка найти причины и собственно саму ошибку заканчивается ничем. Это неприятное ощущение возникает, когда я вспоминаю последнюю тренировку", – прочитала Аска на первой странице, понимая, что это писал не Синдзи. Она полистала каллиграфически заполненные листики.
"…Когда я встречаю какое-то препятствие, то не могу спокойно думать о пути его обхода или преодоления. Оно вызывает странное жжение, словно я не понимаю, почему оно вообще возникло. Начинаю думать, почему так неправильно устроен мир. Мне плохо просто из-за того, что я не могу решить уравнение. Что это?.."
"…Тепло. Странное чувство. Я хочу отвести взгляд, будто мне это неприятно, и одновременно понимаю, что в настоящий момент не хочу этого. Почему?"
Девочка вздрогнула, понимая, что это и кому принадлежало, и торопливо открыла последнюю страницу. На ней отдельно от остального текста было написано:
"Мне страшно, как близко можно быть к другому человеку. Каким родным может быть другой человек. Каким нужным. Иногда, стоит ему просто взглянуть на меня, мне хочется кричать от счастья. Но ему нужно время, и я дам ему столько, сколько у меня есть. Я сама осознала, что со мной, и Синдзи тоже поймет свои чувства. Я счастлива.".
Последние кандзи расплывались, будто размытые влагой. Аске пришлось поморгать и прищуриться, чтобы разобрать их, но вдруг написанное стало четким и ярким, а прямо на страницу упала капля. Она торопливо мазнула ладонью по лицу.
"Господи, пожалуйста, я надеюсь, он это не читал".