Перед пробуждением

Синдзи выскочил на поле боя, оказавшись рядом с Аской, и еще в прыжке зажег погашенный на бегу меч.

Вестник замер.
Аска кивнула парню, и они начали расходиться, чтобы атаковать трехрукого титана с разных направлений, когда тот вновь выбросил над собой лишнюю конечность, полыхнул свет, и…
Рей напала на него сзади, одновременно со вспышкой света, но была отброшена ударом нового оружия врага – длинного копья, представлявшего собой все ту же двойную витую спираль с двумя острыми наконечниками. Вокруг ее Евы вновь зажглось странное туманное сияние.
"Форма новая, удары старые", – подумал Синдзи, наблюдая, как такие же копья-шесты вырастают и в остальных руках Вестника. Впрочем, беглого взгляда на Рей хватило, чтобы понять, что он ошибся, и удары тоже разнообразились: из-под бинтов на руке ее Евы начала сочиться кровь.

– Синдзи-кун, – послышался взволнованный голос из Догмы, – не нервничай! Твой синхроуровень колеблется!

Парень оторвал взгляд от пропитанных багрянцем бинтов и вздрогнул. Он выставил перед собой меч и медленно двинулся вперед, чувствуя, что атаковать такого соперника, рассчитывая на скорость, не стоит.

– Аска, прикрой его!

– Geschlossen… – прошипела рыжая, вновь приближаясь к Синдзи справа. – Без сопливых…

Колющий удар копьем Синдзи с огромным трудом отбил в сторону. Вся его сущность сотряслась, когда меч соприкоснулся с оружием Вестника, но, к счастью, это касанием было недолгим.

Аска также отбросила направленное на нее копье, но, видимо, меньшая длина ее клинков позволила чужому разуму быстрее подобраться к ней. Немка упала на колено, Синдзи скосил взгляд, и этого оказалось достаточно.

Полыхнули под низкими бровями глаза Вестника, копье изогнулось, словно живое, и обе идущие рядом Евы оказались в тугой петле.

Золотая рука выбила из Синдзи дух, и последнее, что он услышал, это сдвоенный тяжелый стон – Аски и его собственный.

*************************

Синдзи очнулся на пляже. Серый песок, красная гладь до горизонта – самый обыкновенный пляж после Второго Удара. Он вскочил, поначалу ничего не понимая: на нем был контактный комбинезон, липкий от капсульной жидкости, всю спину и затылок облепило песком, и прохладный ветер с моря вызывал во всем теле мерзкую дрожь. Осознание беды пришло, как удар по голове:

– РЕЕЕЙ!! АСКААА!!!

Тихое шипение моря.
Он обернулся, глядя вглубь берега: пустыня, заваленная редкими камнями. Одинокая полуразрушенная многоэтажка.
"Сон… Я же сплю! Во Внешнем Сне!"

– Ты странный, Синдзи Икари.

Ища источник голоса, он крутнулся. Прямо у кромки воды на корточках сидел человек в тяжелой темно-золотой рясе и смотрел в морскую даль. Потерев ладони, словно пытаясь согреть их, он поднялся и обернулся лицом к парню.

Синдзи попятился: не смотря на то, что внешне, кроме цвета одежды, ничто не напоминало в этом человеке Вестника, он был уверен, что видит перед собой именно посланника Сна. Круглое лицо, внимательные глубокие глаза неясного цвета, убранные назад волосы, стянутые в хвостик, выглядели вполне мирно и по-человечески, но общее ощущение мощной угрозы, исходящее от коренастой фигуры, буквально обдувало Синдзи острыми иглами, принуждая бежать прочь, в пустыню, куда угодно.

– В чем дело? Страх? Ты ведь уже общался с подобным мне?

"Я расплата".
Синдзи вздрогнул, вспомнив плывущий во тьме голос Второго Вестника.

– Что тебе нужно? Ты убил меня?

– Еще нет.

– Но почему?

Вестник слегка склонил голову:

– Ты понял, как я убиваю, Синдзи Икари?

Он задумался. Знакомое разветвление мыслей, наплыв ассоциаций, странные рывки, будто бы на бумаге зачеркнутые версии…

– Думаю, да, – уверенно сказал он, поражаясь своему хладнокровию. – Ты проникаешь в душу и заставляешь ее переживать самое страшное ощущение, вновь и вновь, пока душа не убьет себя сама…

– Почти.

Вестник если и не улыбался, то был близок к этому. Синдзи озадаченно смотрел, как к нему приближается убийца десятков тысяч человек, и чувствовал только болезненное любопытство.

– А в чем я ошибся?

– Душа может убить себя и радостью. Я ищу самое сильное воспоминание, самую сильную мечту, то, что способно разорвать саму сущность человека, уничтожить его тональ.

Синдзи замер:

– Умереть… От счастья?

– Умереть… – задумчиво повторил Вестник. – Нет, скорее, уйти в вечный сон, туда, где такие сильные переживания больше не беспокоят. А как только уйдут Дети, уйдут и все остальные. Разве это не прекрасно?