— Ладно, — подал голос Лёха, — мы придём к нему завтра. До свидания! — он кивнул головой секретарше, и мы торопливо покинули приёмную.
— Я знаю, где это озеро, — полушёпотом произнес он, когда мы оказались в коридоре. — И сейчас мы возьмём наш автобус и махнём прямо туда. О таких делах как раз лучше всего-то и говорить не в официальной обстановке…
Мы сели в нещадно эксплуатируемый нами «РАФик» Виталькиного брата Шурика и тот, вырулив за пределы города, повез нас по неширокой, но асфальтированной дороге в направлении шахты № 3–3 бис. По сторонам шоссейки, радуя уставшие от серых стен нашего подвала глаза, лежали размежёванные зелёными посадками акаций поля пшеницы с покачивающимися на лёгком ветерке колосьями, в которых сквозь миниатюрные рюкзачки пшеничных зерен уже просвечивала энергия накапливаемого в них за время созревания солнца.
Автобус сделал поворот на грунтовую дорогу, попетлял среди оврагов и небольших перелесков и вскоре остановился на широкой поляне, за окаймляющей которую полосой деревьев виднелась голубая вода озера. Мы выпрыгнули из «РАФика» на землю и направились к берегу.
— И где нам его тут искать? — проворчал я, раздвигая прибрежные заросли.
— Да вон они! — выглянув через моё плечо, воскликнул Лёха. — На той стороне, видишь? Вон Дружбайло, Вспученок, Киль… Он что, уже вернулся из Лондона? И Шлакоблочко здесь, уже прилетел из Америки… А это кто там рядом?
— Это Ракитный, председатель Общества любителей «Жигулёвского», я как-то ещё во время предвыборной кампании слышал на одном из митингов его выступление в поддержку Шлакоблочко, — подсказал Шурик.
— Смотри, смотри! — перешёл вдруг на шёпот Лёха. — Это там с ними не Глан Обалдян? Точно, он! Видишь?
Я тоже узнал своего ночного собеседника, приходившего тогда на Мишанину дачу с двумя мордоворотами, хотя сегодня он и был одет, как турист, в какую-то клетчатую ковбойку, старые джинсы и мятую панаму. Спустившись на пару с мэром к воде, они пристроились неподалёку от сидящего на берегу главы районной администрации и забросили удочки. Чуть поодаль, возле дымящегося на поляне костра, возились, варганя какую-то еду, два черноволосых носатых парня кавказского вида.
— А это кто? — кивнул я на них Шурику.
— Чёрные? Да это ребята Ракитного, Рустам и Гази, его помощники по обществу любителей «Жигулёвского». Из-за них как раз весь этот понт насчёт скинхедов и пошёл, им тогда в свалке по рожам досталось, вот Шлакоблочко с Килем и раздули эту историю…
Увидев появившегося на поляне отставного майора Петруненко с удочкой в одной руке и бутылкой «Клинского» в другой, я отпустил раздвинутые ветки и повернулся к автобусу.
— Поехали отсюда. Мы тут ни с кем ни о чем не договоримся. Это же одна компания.
— И что теперь? — уныло спросил Лёха.
— Ничего, — пожал я плечами. — Просто надо всем им платить…
В таком невесёлом расположении духа мы сели в автобус и возвратились в город. Хочешь — не хочешь, а начатое надо было доводить до конца, тем более что книги сплошным потоком уходила в магазины.
К концу рабочего дня состоялся ещё один телефонный разговор с Ракитным, и уже со следующего утра у нас в издательстве появились два облачённых в чёрную форму охранника с надписью «Security» на рукавах и пластиковыми дубинками у пояса, которые оборудовали себе пост у входа в подвал, установив там два крутящихся кожаных кресла и однотумбовый стол с тумбочкой, в которую мы и поставили обусловленные подписанным тут же договором шесть бутылок «Жигулёвского». Парни додежурили до вечера, а на ночь их сменила другая пара — те самые Рустам и Гази, которых мы видели вчера у костра на берегу озера Круглого.
— Ладно, — сказал я, видя, что запущенный процесс идёт уже почти без нашего участия. — Покуда есть небольшая пауза и нас никто не схватил за горло, я смотаюсь на недельку к Светке в деревню, а к началу платежей возвращусь обратно.
Лёха при этих словах недовольно скуксился, Виталька было тоже дёрнулся что-то возразить, но поскольку прямой необходимости в моём присутствии в подвале или на складе не было, то им не осталось ничего другого, как махнуть рукой и отпустить меня на побывку.
— Только не задерживайся там надолго, — проворчал Лёха. — После десятого должны начинаться расчёты, так что будет лучше, если мы будем в это время все вместе.
— Хорошо, — пообещал я и, побросав в дорожную сумку кое-какие личные вещи да накупленные в качестве гостинцев шоколадки, сел на семибратовский автобус и отправился разыскивать Светкину деревню и расхваленный ею сеновал.