Но, как говаривал почти по любому поводу (будь то ликвидация российской космической станции «Мир», создание баз НАТО в Таджикистане или прибытие американских военных инструкторов в Грузию) наш Президент, «для России в этом нет никакой трагедии», а поэтому можно было хоть год простоять посреди Красногвардейска с лозунгами самого категорического толка, и никому от этого не было ни холодно и ни жарко. Разве что, правда, наши местные омоновцы вынуждены была один раз за эту долгую ночь оттеснить своими щитами обе группы митингующих к краю площади, чтобы обеспечить проезд к зданию клуба двух автобусов с прибывшей из областного центра спецгруппой «Русский ураган». При этом против некоторых из особо принципиальных пикетчиков пришлось пустить в ход резиновые дубинки, так что в итоге и среди тех, кто требовал прекращения войны в Чечне, и среди тех, кто настаивал на её активизации, оказалось по несколько человек, схлопотавших себе удары по ребрам, а на асфальте остались валяться испачканные протекторами проехавшихся по ним автобусов листы ватмана с крупно выведенным вверху каждого из них словом «ПОЗОР!» и более мелким объяснением, кому и за что именно.
«Урагановцы» тщательно изучили схему клуба швейфабрики, а затем велели срочно разыскать и привести к ним обслуживавшего его сантехника Лукашонка, и когда тот был доставлен на площадь, минут на сорок, а то и чуть больше, уединились с ним в одном из автобусов. Там они выставили перед дядей Сашей толстобрюхую бутылку коньяка «Хеннесси» и, пока он осваивал этот незнакомый для него иноземный напиток, расспрашивали его о состоянии отопительной системы клуба и давлении, которое способны выдержать трубы в зрительном зале.
— Да какое там, на хрен, давление! — со знанием дела отвечал на то Александр Григорьевич. — Залейте в трубы шампанское — и они полопаются, как вафельные стаканчики для пломбира! Последний ремонт делался еще при Иосифе Виссарионовиче, земля ему, блин, пухом. Тот бы за двадцать четыре часа решил проблему Чечни так, что потом никому семьдесят лет ни о каком суверенитете и думать не захотелось бы, гадом буду… А вы говорите — давление! Да там, блин, уже давно никакой, на хрен, не металл, а папиросная бумага! — и он залпом опрокидывал в себя сразу по полстакана так счастливо свалившегося на него дорогого зелья.
Закачивать в трубы шампанское «урагановцы», понятно, не стали, но к рассказу дяди Саши прислушались внимательно. Сопроводив его к местной котельной, они включили с его помощью сразу все имевшиеся там рабочие и резервные насосы и подали в систему отопления клуба максимально возможное давление. К счастью, пока ещё продолжалось лето, и котлы были наполнены не кипятком, а холодной водой, не то бы тем, кто оказался в эту ночь среди зрителей «Вест-Оста», было бы не позавидовать. Как рассказывали потом очевидцы, после подачи в трубы максимального давления зрительный зал практически мгновенно превратился в уникальный четырёхсотместный душ Шарко, заслуживающий того, чтобы быть занесенным в книгу рекордов Гинесса. Да и не только зал, поскольку трубы лопнули одновременно и в фойе, и за сценой, и в кафе на первом этаже, и в коридорах, и даже на чердаке — так что водяные струи ударили сразу во всех направлениях, да плюс ещё хлынула на заложников вода с протекающего потолка. Залитый этим внезапным дождём, факел в руках Прохана Мовсарова погас фактически в первую же секунду, но напор воды был настолько силён, что чаша зрительного зала начала стремительно превращаться в огромный бассейн, по которому с криками плавали среди сорванных водой сиденьев и целлофановых пакетов ошарашенные зрители несостоявшегося мюзикла. К сожалению, ситуация показала, что далеко не все из них умели долго держаться на воде, а потому эта остроумная и блистательная победа оказалась омрачена к утру известием о ста сорока трёх утонувших жителях Красногвардейска.
К числу не умеющих плавать относился и главный виновник всей этой трагедии — тринадцатилетний Прохан Мовсаров, хотя, в отличие от ста сорока трёх несчастных, ему и удалось спастись. При этом, правда, ворвавшиеся через несколько минут после начала «водяной атаки» на надувной резиновой лодке с мотором спецназовцы вынуждены были снимать промокшего с головы до ног террориста с зелёной плюшевой кулисы, на которой тот умудрился повиснуть, вцепившись в неё, будто клещ в собачье ухо. Его тут же затолкали в один из автобусов с эмблемой «Русского урагана» и в сопровождении половины группы спецназовцев отправили в областной центр, тогда как их оставшиеся товарищи чуть ли не до следующего вечера выносили из помещения клуба трупы захлебнувшихся в воде зрителей да выкатывали на улицу тяжеленные бочки с бензином.
Можно было с облегчением докладывать наверх, что всё, что случилось минувшей ночью в Красногвардейске, было вовремя локализовано и не превысило собой категории ЧП районного масштаба. Однако люди еще долго оправлялись от случившегося, пытаясь возвратиться к своей привычной жизни. Но её после этого случая так в нашем городе уже и не наступило…
Глава 14
К СОЖАЛЕНИЮ, ЭТО НЕ СУМАСШЕСТВИЕ…
Я знаю, что это может показаться кому-то весьма циничным и даже кощунственным, но только нам с Лёхой вся эта история оказалась даже немного, как говорится, на руку. Я правду говорю. Ведь для такого небольшого городка как Красногвардейск потрясения подобного рода могут быть сравнимы только с извержением Этны для живущих у её подножия, а потому ночное происшествие в клубе швейной фабрики отодвинуло прочь не только все обыденные дела жителей города, но заглушило и уже начинавшие расползаться к этому времени подробности жуткой гибели членов литературной студии «Молодые Гении Отчизны», которые вновь и вновь пересказывала всем своим знакомым и незнакомым поэтесса Арина Взбрыкухина, чудом оставшаяся живой в этой дьявольской мясорубке. Потеряв тогда сознание, она упала на пол и оказалась вскоре приваленной сверху трупами своих товарищей по литературе, безжалостно застреленных из ужасного ружья Кондомова. Не заметив этого, он увёл с собой под угрозой смерти поэта Славу Хаврюшина, а она через какое-то время выбралась из-под груды тел и в беспамятстве побежала в милицию. Поскольку в преступлении фигурировал работник районного отдела внутренних дел, то допрос с обезумевшей от испуга поэтессы снимал сам полкованик Дружбайло (из-за чего он и не приехал тогда на назначенную на нашем загородном складе встречу, избежав таким образом смертельного купания в жабьем дожде). Было заведено дело, назначена оперативно-следственная группа, заведена картонная папка с пугающим номером 666, куда легло несколько листочков с протоколами допроса Взбрыкухиной, но тут внезапно налетел порыв «Вест-Оста», город наполнился слухами о сотнях утонувших в клубе швейфабрики зрителях, и история с расстрелянными в студии поэтами начала казаться каким-то мелким и незначительным происшествием. И уж тем более никого не всколыхнуло сообщение об исчезновении профессора Водоплавова и его полуночной спутницы Софочки, о котором стало известно примерно в то же время. Мало ли куда могут смотаться любовники, которые не желают, чтобы им мешали?..
К нашему с Лёхой и Шуриком облегчению, благодаря всему случившемуся на представлении «Вест-Оста», никто не спохватился также и о внезапно пропавших куда-то из города начальнике налогового управления Александре Вспученке, председателе Общества любителей «Жигулёвского» Семёне Ракитном, а также о Глане Обалдяне, майоре Петруненко и некоторых других довольно известных в Красногвардейске личностях. Ну, а самое главное, что это ЧП уберегло нас и от трагических воплей Виталькиной супруги Алки, которая, поддавшись всеобщим слухам о сотнях без вести пропавших, решила, что её муж тоже находился в ту злополучную ночь среди зрителей «Вест-Оста», и теперь целыми днями моталась по городам области в поисках Виталькиного тела.