Поглядывая себе под ноги, чтобы не споткнуться, я неторопливо двинулся по улице. По моим соображениям, было ещё совсем поздно — не больше одиннадцати часов, но вокруг почему-то не было видно ни одного человека, да и окна большинства квартир в близлежащих домах были отчего-то погашены, словно глава РАО ЕЭС Анатолий Чубайс проводил сейчас очередное веерное отключение электричества. Чтобы убедиться, что я ничего не путаю, я поднёс к глазам левую руку и посмотрел на привезенные мною когда-то из Польши электронные часы корейской марки «Xinjia». Сегодня во всех магазинах и даже газетных киосках города продавалось множество гораздо более современных и лучших марок (к примеру, «Casio»), но я привык к своим — вот уже года два я таскал их, практически не снимая с руки, и они меня до сих пор не подводили. К тому же под окошком для цифр располагались кнопочки миниатюрного калькулятора, так что при необходимости можно было быстро произвести нужные математические действия и, например, перевести какую-либо сумму из рублей в доллары или наоборот. Беда только в том, что мне последнее время почти не приходилось прибегать к их помощи для подобных пересчётов (хотя часы с калькулятором именно для того и были выбраны мною из целого ряда других моделей).
И вот я приблизил к глазам зеленовато светящийся экранчик и вздрогнул от неожиданности. Цифры на нём со страшной скоростью отсчитывали время в обратную сторону — так, как это обычно показывают в фильмах про всяких там террористов, установивших таймеры на взрывателях ядерных зарядов, которые потом в последнюю секунду вынуждены обезвреживать невозмутимо копающиеся в проводках Брюс Уиллис или Стивен Сигал. Они, значит, там отсоединяют по очереди то синенькую, то красненькую проволочку, а над головой у них зелёные цифирки всё меняются, всё бегут от установленного злодеями максимума к минимуму, отсчитывая остающиеся до взрыва секунды — девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один…
Небо над моей головой вдруг осветилось нестерпимо яростным огненным светом, и я в испуге пригнулся, ожидая идущего обычно следом за вспышкой грохота взрыва. Но взрыва не последовало, хотя разноцветные волны света и продолжали окатывать улицу своим сиянием. Подняв взгляд в высоту, я увидел движущуюся через ночное небо со стороны дачного поселка кавалькаду огненных дисков — это были огромные яркие круги метров по шестьдесят в диаметре. Впрочем, относительно размеров я мог и ошибиться, так как из-за слепящего света было трудно определить, на какой именно высоте они находятся. Сначала мне показалось, что ими запружено всё небо, но потом я начал считать и насчитал девять дисков… Они переливались бегущими по их окружности матовыми огнями, неожиданно подскакивали, раскачивались, метались вправо или влево, словно бы играя друг с другом в чехарду. И при этом, точно гусиный караван, послушно тянулись вслед за своим вожаком в сторону какой-то ведомой ему одному цели.
Мне стало страшно и, распрямившись, я сорвался с места и побежал вперёд. И не услышал, как из оставшегося в нескольких шагах за моей спиной бара вырвался на улицу душераздирающий человеческий крик…
— …Что будете пить? — спросил бармен у подошедшего к стойке невысокого мужчины в аккуратненьких круглых очках, делавших его похожим на отличника начальной школы. — Коньяк, текила, виски, русская водка?
— Пожалуй, кофе, — ответил посетитель, забираясь на высокий крутящийся стул перед стойкой, и когда он уселся на нём, по-детски свесив вниз свои болтающиеся ножки, бармен его сразу же и узнал. Это и в самом деле был глава Администрации Красногвардейского района Марсель Наумович Шлакоблочко, которого его политические противники нередко изображали в оппозиционной прессе в виде эдакого несмышлёного младенчика в памперсах, сидящего в своих очёчках на коленях у лидера Союза Бравых Сил — Константина Хакамадовича Громцова. Только сегодня глава района выглядел как-то неважно. Какой-то у него был явно усталый вид. Словно бы он был болен. Или чем-то расстроен. Уж не сняли ли его с должности после этого случая с «Вест-Остом», подумал бармен. Наверное, да, поэтому и охраны лишили…
Подумав это, парень за стойкой бара поворачивается к кофеварке, чтобы выполнить полученный заказ и замирает на месте. На её сверкающей, точно зеркало, металлической поверхности он видит отражающееся лицо главы районной Администрации, и это лицо вдруг начинает самым отвратительным образом преображаться. Оно словно бы как-то сдвигается, плывёт, на глазах изменяя свою форму. Нос и губы вытягиваются далеко вперёд, уши сдвигаются на затылок и сильно заостряются. Синяя хлопчато-бумажная рубашка начинает натягиваться, натягиваться, натягиваться… и вдруг лопается по швам. В пухленьком ещё минуту назад полудетском лице Марселя Наумовича появляется нечто зверское. Его кроткие глаза под кругленькими очёчками загораются, приобретая ужасный золотисто-зелёный оттенок, рот окрывается, обнажая вдруг выросшие до размеров звериных клыков зубы, он начинает что-то кричать бармену, но крик его сразу же обрывается и переходит в рычание.
Воплотившееся из главы Администрации существо — зверь, оборотень, или как там оно ещё называется — прыгает со своего высокого стула на барную стойку, при этом от резкого толчка переворачивается прозрачная круглая сахарница, а его левая лапа сбивает кофеварку. Всё это со звоном падает на пол, засыпая его сахаром и заливая кипятком, а бармен в ужасе кидается к раскрытой двери подсобки. Боковым зрением он ещё успевает заметить, как на оборотне в клочья разлетаются брюки (он даже слышит, как в их карманах звенят оставшиеся там ключи и мелочь) и под ними обнажаются покрытые серой шерстью когтистые волчьи лапы. Но в эту самую секунду парню попадает под ноги катящаяся по полу кофеварка, и он падает на серый линолеум. За спиной опять слышится злобное рычание, вслед за которым он ощущает на своей шее горячее дыхание зверя, а затем и неописуемую боль, когда чудовище смыкает свои челюсти на дельтовидных мышцах его спины и с устрашающей силой тянет их вверх. Кровь заливает пол, прилавок, витрину и решётку для поджаривания мяса. От пронзившей его непереносимой боли бармен вскакивает на ноги и с огромной рваной дырой в спине делает несколько неуверенных шагов к подсобке. В окна льётся какой-то необычайно яркий волнообразный свет, наполняющий помещение всевозможными цветовыми оттенками, но он уже не в состоянии обратить на это своего внимания. Он делает ещё один шаг вперед и, наконец-то, достигает заветного порога, за которым, как ему кажется, его ожидает спасение от смерти (а вернее сказать, он просто пытается убедить себя в этом, потому что на самом деле тонкая фанерная дверь подсобки не может служить сколько-нибудь надёжной защитой от оборотня, и он это прекрасно понимет). Но он всё-таки делает этот последний шаг и хватается за ручку двери. И в эту минуту зверь снова прыгает. И таинственный волнообразный свет остается последним из того, что видит в своей жизни бармен, перед тем, как его шею прокусят шилообразные зубы оборотня, оставляющие ниже затылка четыре небольшие тёмные точки. Укус ангела, как написала бы об этом Светка…
Глава 16
УЖАС В ГОРОДЕ
Запыхавшись уже метров через двести (я хотя и не курю, но спортом последние годы тоже не занимаюсь, так что бегун из меня, прямо скажем, стал никудышный), я снова перешёл на шаг и, с опаской поглядывая на кувыркающиеся над головой НЛО, двинулся дальше. Слава Богу, огненные круги всё-таки продолжали своё движение по небосводу и, словно бы нехотя пересекая Красногвардейск по диаметру, постепенно смещались куда-то мне за спину, удаляясь в сторону его южной окраины.
Сокращая себе путь к подвалу, я повернул за угол ближайшего дома и попал на улицу каких-то разбитых напрочь фонарей, единственным светом на которой было льющееся с высоты сияние пролетающих дисков. Но вскоре утянулись вслед за своим ведущим и они, и я оказался один на один с окружающей меня темнотой да похрустывающими под ногами стекляшками. Всё-таки здесь и правда отчего-то разлетелось вдребезги всё уличное освещение. Единственным источником света можно было считать чью-то одинокую машину, включённые передние фары которой глядяли на меня далеко впереди, точно глаза дракона. Не могу объяснить, в чём тут причина, но мне почему-то не захотелось подходить к ним близко. Наверное, мне показалось странным то обстоятельство, что хотя они и горят вполне ярким зеленоватым сиянием, из них совершенно не вырываются вперед привычные для включённых фар лучи света, которые должны хотя бы метров на несколько освещать впереди себя мостовую.