Воровка обнаружила Гранта Вуда в центре стены справа от себя. Она не потратила много времени на то, чтобы перерезать охранный провод, снять картину и освободить ее от антикварной позолоченной рамы… которую Макс горько оплакивала, так как она могла быть продана по хорошей цене. Но к сожалению это сделало бы ее груз более громоздким, чем сейчас.
Лист мазонита размером тридцать на тридцать девять дюймов был тяжелым и твердым, и возможно она должна была отказаться от этой цели, и довольствоваться парой других полотен. Но эта картина была внушительной вещью, предметом, который она изучила очень хорошо.
Запланируй и выполни, как сказал бы Муди, импровизируй на свой собственный риск…
Макс осторожно убрала картину в водонепроницаемый чехол на молнии, который был сложен под ее жилетом, и огляделась вокруг, пытаясь понять, успеет ли она забрать еще один приз, прежде чем вернутся мальчики из охраны.
Пока ее взгляд бегал от рамы к раме, что-то в углу в дальшей части комнаты привлекло ее внимание — пьедестал, на котором стоял плексигласовый ящик размером с баскетбольный мяч, внутри него на черном бархате что-то поблескивало. Единственная вещь была выставлена таким образом в этой комнате, поэтому складывалось впечатление, что это только временное место, пока не найдется лучшей витрины.
Она подходила ближе и наконец начала осознавать, на что же она смотрит. Ее живот скрутило и появилось чувство, что внутри извивается клубок змей…
На черном бархате самодовольно возлегало, так же как это было в Музее Голливудского Наследия, Сердце Океана.
Воздух как будто стал разреженне, ее дыхание ускорилось, она начала задыхаться. Вопросы возникали у нее в голове как ударяющиеся друг о дружку костяшки домино…
Как оно сюда попало?
Мог ли Стерлинг быть покупателем Муди?
Или кто-то другой купил его у Муди и продал Стерлингу?
С момента кражи прошло достаточное количество времени, чтобы любая из этих сделок успела совершиться, но Макс все еще не могла понять как ожерелье переместилось из кармана Муди в эту комнату, в этот дом. Что-то казалось… неправильным.
Очень неправильным.
Ее лицо горело, в животе был лед, и от страха по ее руками бегали мурашки. Такого не случалось с тех пор… она как будто перенеслась в лес, в ночь побега, прочь от Мантикоры, прочь от Лайдекера…
— Красиво, не так ли? — спросил теплый голос у нее за спиной.
И все же в нем был холод.
Голос будто заморозил ее. Сумка с Грантом Вудом была зажата в ее левой руке, как абсурдно увеличенный кошелек.
Это не был голос кого-то из наемных помощников, он принадлежал самому Джареду Стерлингу. Она узнала его, не оборачиваясь, по видео клипам, которые смотрела на компьютере Кендры.
Все еще глядя на голубой камень, она произнесла:
— Кто-то однажды мне сказал, что бриллианты — лучшие друзья девушек.
— Плохое кино… Не хочешь вернуть картину на место?
Макс медленно качнула головой.
— Не особенно. Я очень постаралась, чтобы получить ее.
— Как и я.
Дверь открылась и другой голос позвал:
— Сэр!
— А, Моралес. Займись делом, будь добр. Я просто хотел взять стакан теплого молока… снова моя язва.
Сзади себя, она услышала, как щелкнул курок пистолета.
— Постарайся не убивать ее, — попросил теплый голос. — У нее очень красивая попка.
Другая дверь открылась, и она услышала эхо удаляющихся шагов.
Снова зазвучал новый голос, он говорил с южным акцентом:
— Эй ты, повернись… медленно.
Она сделала то, что было сказано, — хорошая девочка! — и теперь Моралес стоял перед ней, дуло его пистолета было нацелено в середину ее грудной клетки.
— Теперь тихо и спокойно, — приказал он. — Я хочу, чтобы ты положила эту сумку на пол, как если бы это была твоя старая любимая бабушка.
И опять она сделала то, что ей говорили, даже несмотря на то, что у нее никогда не было «старой любимой бабушки», о которой она бы знала.
Другая рука Моралеса приблизилась к его рту, и он сказал в свой рукав:
— Злоумышленник задержан в галерее, повторяю, в галерее.
Медленно поднимаясь, она услышала отрывистое «десять-четыре» из наушника Моралеса.
Затем охранник медленно двинулся к ней, его лицо оставалось безразличным, а в глазах промелькнуло что-то сексуальное, когда он произнес:
— Я собираюсь положить тебя на пол.
— Я так не думаю.
— Положи руки за голову, девочка, и подними локти.
Моралес наклонился, продолжая держать пистолет и взгляд направленными на нее, его свободная рука дотянулась до сумки. Он начал медленно подниматься, когда звук шагов в коридоре привлек его внимание, и он отквлекся всего на мгновение, которое было так необходимо Макс.
Она скрутилась в талии, поворачивая свое тело, как будто делала гимнастику, и один из локтей, которые она подняла по просьбе Моралеса, ударил его по голове.
Уклоняясь от удара, он сделал один шальной выстрел, пуля попала в стену между двух ценнейших картин. Она ударила его правой ногой по горлу, и он, выведенный из равновесия, упал на спину, задыхаясь. Перед тем, как Моралес коснулся пола, Макс выбила пистолет из его пальцев, и он вращаясь проскользил по паркету через всю комнату.
Моралес хрипел, не было понятно в сознании ли он, но подняться не пытался.
За ней, от той двери, за которой скрылся Стерлинг, раздался глубокий голос:
— Замри!
Вместо этого Макс сделала два колеса, и когда она находилась в прыжке, стриженный ежиком лидер сделал два выстрела, оба раза мимо цели, которой была Макс. Одна пуля похоронила себя в стене, другая в одной из картин.
Взломщица с кошачьими повадками приземлилась перед главным, возможно в ярде от него. Этого расстояния ей хватило, чтобы выбить пистолет из его руки. Затем она сделала пируэт и с разворота ударила главного охранника в живот. Он согнулся, и она пнула его так, что он пролетел через весь зал и врезался в стену с такой силой, что несколько висевших на ней картин сломалось.
У него все еще был пистолет, так что она двинулась к нему с невероятной скоростью, он пытался подняться и оглядывался по сторонам в поисках Макс, не находя ее… и затем он глянул вправо, где она стояла теперь.
— Не могу поиграть с тобой, — сказала она. — Прости…
Ее левая нога пнул его в пах, он резко вскрикнул и снова осел на пол. Макс не дала ему ни единого шанса, и как только ее левая нога коснулась пола, правая нанесла ему удар в подбородок, он потерял сознание и проскользил по полированному полу как ребенок на санях.
Она метнулась туда, где пускал пузыри Моралес — теперь он был без сознания — и схватила водонепроницаемую сумку. Зател она разбила плексигласовый ящик и — уже во второй раз! — взяла драгоценное Сердце Океана, включая звонок сигнализации.
Макс сунула ожерелье в карман жилета, и застегнула его на молнию. Держа сумку с картиной в левой руке, она двинулась к двери, которая должна были вывести ее обратно в фойе — она вошла через главный вход, через него же она и выйдет.
Она почти дошла до пульта сигнализации, когда столкнулась с черным парнем, Морером, который наконец спустился вниз. Он выглядел немного взъерошенным и потным после очевидно бесплодных поисков на верхних этажах. MP7A был в его руках, и он поднимал его наверх, целясь в нее… … но Макс высоко подпрыгнула и отточенным ударом отправила оружие прочь. Когда MP7A приземлился на мраморном полу, от удара произошел выстрел, который заставил загореться бесценный стул работы Франка Ллойда Райта.
Морер был готов к бою, и двинулся на нее с поднятыми кулаками.
— Хочешь побоксировать? — спросила она.
Прямой удар правой сломал ему нос, другой пришелся по челюсти и сопровождался приятным хрустом. Морер упал назад с прямыми ногами, и это была еще одна оплошность, так как его голова со стуком ударилась о мрамор. Макс задавалась единственным вопросом: вырубил ли его ее удар или мраморный пол…