Кивнув, Макс ответила:
— Я в порядке.
— Нет, ты не в порядке. Ты все держить в себе, а это не пойдет на пользу. Если ты не отпустишь все…
— Я уже ничего не могу сделать для них.
Кендра беспокойно нахмурилась:
— Ты уверена, что не хочешь поговорить об этом?
— Да, я уверена.
— Хорошо, — соседка Макс поднялась и зевнула. — Я думаю, что мне надо немного поспать… конечно, если ты уверена…
— Кендра, иди спать… Я буду в порядке.
После того, как Кендра пошла в постель, Макс вернулась в свою комнату и достала из тайника черную бархатную сумочку с ожерельем.
Этот камень стоил Муди и остальным жизни… и ее не было с ними…
Она несколько минут проплакала, закрыв лицо руками. Ее мысли начали проясняться.
Зоркий, Сет, ожерелье, Выводок, коллекционер Джаред Стерлинг и может даже Мантикора и Лайдекер были вовлечены в события, которые положили конец Клану.
Но как?
Она знала, с чего начать. Не с Зоркого — его местоположение и личность были покрыты тайной. Сет залег на дно и не появлялся после той стычки с копами. Ожерелье было немым свидетелем. Выводок был в Лос-Анджелесе, а Лайдекер в Мантикоре.
Это оставляло один вариант.
Команда из десяти охранников будет готова к ее следующему визиту, но другого выбора у нее не было: Макс должна была вернуться на место преступления.
Глава 9. ЗОРКИЙ
Даже в постимпульсном мире, звук дверного звонка был, в общем, безобидной вещью.
Прямо сейчас, около полуночи, звонок в кондоминиуме Логана Кейла был приветом неводомого гостя. Здание охранялось, и обычно охрана в холле предупреждала прежде, чем пропустить кого-нибудь.
Но в этот раз не было предупреждения — просто звонок в дверь.
А для Логана Кейла, ответ на дверной звонок мог стать последней вещью, которой он сделает на земле.
Во-первых, был риск, что кто-то из правительства — или же «человек с зазвитым чувством гражданского долга», ищущий денежной награды — войдет и обнаружит засекреченную домашнюю студию, с помощью которой Логан транслировал киберновости своего секретного альтер-эго, Зоркого.
Во-вторых, Логан принадлежал к числу американцев, родившихся в достатке, которые испытывают чувство стыда — и даже вины — за свою привилегированную жизнь, чувство, которое превратилось в подлинное социальное беспокойство. И, в то время как его подпольная личность, Зоркий, кажется защищенной, его репутация крайне левого журналиста была известна всем.
Это естественно не могло бы уберечь Логана от того, чтобы стать еще одной богатой мишенью. Семья Кейлов владела таким бизнесом, который с легкостью пережил Импульс и его проблемы и последствия… например, похищение богатых ради выкупа.
Как и во времена Великой Депрессии двадцатого века, этот неуклюжий вид предпринимательства стал хлебом для многих преступников, от самых низкосортных до искушенных в своей проффессии. И как это было во времена Линдберга, жертв обычно находили мертвыми, даже если выкуп был полностью выплачен.
Так, что… если звонящий не был тем, о ком думал Логан, то он может больше никогда и никому дверь не открыть.
Логан мог проигнорировать звонок. УеЕго двухсот пятидесяти пяти фунтового охранника, и бывшего копа, Питера был выходной, и — если только это не был полномастабный налет с вышибанием двери — Логан мог продолжать свои дела и ждать пока незванный гость уйдет.
Но, если звонящий был тем, кем думал Логан, то предпочел бы провести встречу в отсутствие Питера. Если это был кто-то еще, значит хорошо, что Питер получил ночь отгула. В тех редких случаях, когда Логану приходилось открывать дверь самому, он делал это в компании дробовика.
Звонок зазвонил снова.
Паранойя усугубляется, подумал Логан с кривоватой усмешкой, вспоминая очень старую песню. Он поднялся из-за стола, загроможденного различным компьютерным оборудованием — включая дюжину мониторов и сетевой ноутбук, — и шагнул от своего рабочего места с легким изяществом, предполагающим принятие всего, что могло бы с ним случиться в этот донкихотском, но таком необходимом крестовом походе.
Ростом более шести футов, темный блондин с голубыми глазами за круглыми очками, Логан Кейл был в команде гребцов в Йеле и продолжал тренироваться по сей день, поддерживая стройное, но все же мускулистое телосложение университетского атлета. Его одежда — джинсы, серый свитер и кеды — добавляли штрихи к его образу вечного студента, хотя он этого не осознавал.
Его окружение — большая современная квартира, обставленная качественно и со вкусом (во всяком случае ему нравилось так думать) — было одной из привилегий богатства, которую Логан себе позволил. С паркетными полами в каждой комнате и редкими коврами, квартира имела абсолютно мужской характер. Комнаты разделяли прозрачные перегородки, окрашивая этот мирок в бледные оранжевые, персиковые и желтые оттенки.
В гостинной каждая стена имела свой цвет, землистые оттенки в различных сочетаниях. Две стены соединялись, образуя стеклянный угол во всю высоту, который позволял большому потоку света проникать в комнату днем. Несмотря на то, что вся мебель была дорогой — твердое дерево, гладкие линий, дизайнерские штучки — главной идеей был минимализм. Мягкий коричневый диван доминировал в центре комнаты, по бокам от него располагались маленькие белый и серебряный столики, а промо напротив того же оттенка кофейный стол. Боком к дивану стояли стулья, контролируя, что бы все в комнате соответствовало требованиям фэн-шуя.
С дробовиком в руках Логан приблизился к двойной двери, которая служила главным входом в квартиру. Маленький экран справа служил электронным глазком.
Ростом примерно с Логана, его визитер был зловеще привлекательным молодым человеком около двадцати лет — короткие карие волосы, зеленые глаза и длинное узкое лицо — в черной кожаной куртке, темно-синей футболке и черных джинсах.
Логан открыл дверь.
— Где тебя черти носят? — спросил парень, его голос был глуже и старше его лет, и в нем слышался неприкрытый гнев.
— И тебе привет, Сет, — сказал Логан. — Прости, теперь я буду постоянно сидеть под дверью и ждать, когда ты опять явишься без предупреждения.
Невеселый смешок Сета был единственным ответом.
Логан старался не принимать негативное отношение Сета на свой счет, парень относился так практически ко всему и всем.
Логан пригласил Сета войти, что тот и сделал. Пока Логан закрывал дверь и украдкой поглядывал на монитор камеры безопасности на случай, если кто-то следил за Сетом, парень подошел к дивану и развалился на нем с такой небрежностью, будто бы был членом семьи.
— Чувствуй себя как дома, — сухо произнес Логан, следуя за своим гостем.
— Мне проще было бы это сделать, если бы ты предложил мне выпить, — сказал Сет, и снисходительная улыбка скривила его тонкие губы.
Логан сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, борясь с раздражением. Этот ипорченный ребенок умел выглядеть счастливым и печальным в одно и то же время, как старый киноактер… как же его звали? Логан вспомнил: Джеймс Дин.
Решая не стирать ухмылку с юного лица, Логан спросил:
— Виски, я полагаю?
— Давненко я не пил Боско.
Очаровательно, думал Логан по пути на кухню. Он вернулся со стаканом, наполненным льдом и прозрачной жидкостью, и протянул его Сету.
— Это вода, — заметил парень, просто посмотрев на стакан.
— Больше ничего тебе предложить не могу.
— Ты что… теперь мой папочка? Я просто хочу проклятый виски.
— Может «папочка» не хочет, чтобы твои суждения стали еще резче, чем они есть сейчас.
Сет очевидно понял, что Логан имел ввиду, выпил воду, и поставил стакан — глубокомысленно — на край кофейного столика.
Отношения между этими двумя были напряженными с самого начала — каждому не нравились стиль и манеры другого. Но они нуждались друг в друге (взаимозависимы, думал Логан), каждый мог предложить знания и возможности, которых не было у другого. И это делало их пусть каменистым. С одной стороны был Сет с неприятием любого человека, входящего в его жизнь — и практически каждого, кто подходил близко, — а с другой — Логан, всегда сосредоточенный на борьбе и нетерпимый к тем, кто его страсть не разделял.