После этого Дэффид прогулялся в окрестности ипподрома, рядом с которым складывали лес под немногим меньшее сооружение. Здание, в котором будет заседать Совет Мудрых — как называли совет всех кланов в западной половине южной Камбрии. Тут тоже всё было не слава Богу — изначальный проект, "как при предках", Дэффид отверг. Сооружение, достойное благородных дикарей, вроде ирландцев, но никак не цивилизованного народа. Это несложно — навбивать в землю брёвен, чтобы получился очень высокий частокол. Потом перекрыть, проконопатить щели мхом. Но выглядеть это будет большой хижиной. Горцы в неё, может, и полезли бы — у них ещё и в таком убожестве живут, — да ещё и посмеялись бы. Мол, как строить что серьёзное, так вся городская наука бесполезна. Так что хочешь, не хочешь, а здание совета нужно строить по-свойски.
А такого большого деревянного строения валлийцам возводить двести лет не доводилось. Было бы время, стоило бы плюнуть на расходы и поставить хоромину в камне — тогда можно было бы скопировать римские ухватки. И так за образец, насколько смогли, взяли римские постройки — баню и амфитеатр.
Так что вопросов пока было меньше, чем ответов, а каждый взмах лопаты, каждый удар топора порождали всё новые и новые. И так — до ночи. Дэффид понял — до окончания Совета Мудрых, который ему же и вести, настоящим Хозяином заезжего дома будет Кейр, а пока Глэдис занята Немайн, большая часть хозяйственных хлопот ляжет на Туллу. Что ж, хорошая практика…
Дома, затемно, ждал другой сюрприз. Римлянин, знакомый по множеству ярмарок, встретил у дверей. При этом гарцевал на месте, как пришпоренный.
— Я просил — завтра, — устало отмахнулся Дэффид.
— Это переговоры завтра! — не отставал Михаил, — А заказ твоей дочери — сегодня. Только с дромона принесли. Вот.
Мешок. Обычный мешок. Дэффид развязал. Внутри оказалось зерно. Странное.
— Это посевное зерно. Болгарский хлеб. Твоя дочь просила привезти. Вот.
— И что с ним делать?
Купец пожал плечами.
— Вероятно, посеять. Весной…
Дэффид хмыкнул и велел схоронить мешок до весны. Или до выздоровления дочери. В тёмном прохладном месте. А с утра поймал странно настороженного Сикамба, который только выслушал очередную ориентировку от своего младшего — по торговле — товарища и предложил обсудить будущие поставки. Засели в специально для того выделенной гостевой комнате — с греческой, а не староваллийской, обстановкой. Эйлет устроилась за писаря. Присутствовали оба африканца — но полномочия, подписанные экзархом и скреплённые его печатью, предъявил товарищ купца.
— Начнём с того, что вам нужно, а потом поторгуемся о цене, — Эмилий кивнул, и Дэффид, взъерошив тронутые сединой короткие волосы, начал, — Мы говорили на ярмарке о нескольких тысячах комплектов пехотного вооружения. Отлично! Но сколько именно тысяч солдат вы хотели бы экипировать?
— Пять тысяч — и это будут люди, набранные в городах. Но оружия мы хотели бы заказать немного больше. Помимо новобранцев, мы собираемся вооружить в качестве лёгкой пехоты около тысячи наёмников из осёдлых бедуинских племён. Многие из них не могут принести пользу только потому, что у них нет толкового оружия. Которое само по себе будет служить неплохой платой этим воинственным людям.
— Хорошо. Шесть тысяч, и одна из них — для варваров. Тогда… Пойми — мы, всё-таки, не империя. У нас мало железной руды, а ту, что есть, привозят издалека. А потому, ради того, чтобы железа хватило на главное, уменьшим его количество в остальном.
Дэффид подошёл к ларю, достал оттуда шлем.
— Взгляни. В таком моя дочь ходила на недавнюю войну, на Кричащий холм. Это — не римская работа! Мы переняли такой шлем у саксов. Железное кольцо вокруг головы. Две полосы, крест-накрест, защищают череп. Остальное — кожа. Нащёчников и назатыльника нет. Просто, и чаще всего — достаточно. Мы можем сделать некоторое количество шлемов римского образца. Но простым воинам должно быть довольно и этих.
— Согласен. И — лучшие шлемы начальники пусть заказывают себе сами. Мы же берём шесть тысяч таких варварских шапок — пусть берберы тоже получат шлемы. Это им понравится.
— Щиты. Я так понимаю, ты предпочтёшь большие? Плетёная ива, обтянутая кожей. Умбон — толстое вязкое дерево. Два, три пальца ивы или липы. Никакой оковки. Кожа и дерево. Шесть тысяч.