***
— Ну че там?
— Да ни че. Опять обезьянки побежали.
— Нарвутся они.
— Ага. Офицерской бляшкой от ремня ой как больно!
— Паштет!
— А? — отозвалось из арсенала.
— Хорош, чистить автомат! Он и так сверкает у тя! Мы за все время только пять выстрелов сделали.
— А я хочу еще отполировать.
— Ну твое дело.
— Вот блин, казалось-бы отдыхай, никуда не бегай, ничего не делай, но нет! Отполировать надо! — прохрипел любитель кого-либо разыграть одноглазый Дима, которого все звали Флинт. Глаз тот потерял в аварии на машине, и на момент ядерного удара он проходил последнюю процедуру лечения, что никак не повлияло на его будущее. Целится и стрелять ему уже не мешало отсутствие левого глаза, т. к. он быстро привык к этому, хотя по началу были проблемы с адаптацией. С кличкой Флинт он быстро сошёлся. Пацан был оптимистичным и старался улыбаться как можно чаще, показывая всем, что он, одноглазый, счастливый, и что другим надо брать с него пример: — Вот, казалось-бы: ляг, найди удобную позу раскинь руки и получай удовольствие, — проговорил он с мечтающей интонацией, будто он в Нирвану попал.
— Поддерживаю! — крикнул со второго яруса главный человек «сначала делай, потом думай» — Кирилл.
— Не, знаешь, у него в голове походу команда все время работает: «Чтобы сияло как в Эрмитаже!» — отозвался Иван с другой кровати. Этот товарищ не был каким-то выделяющимся пацаном, он был простым человеком, который старался шутить по делу, и чем-то был похож на Ярослава.
— Да, да! Стёпачкин! Пол в туалете должен сиять как шахматная доска! — резко крикнул главный пофигист клуба — Алексей, или как его все звали Лёха.
— Хе! Я представляю, как он потом будет нести его как ледяную статую, чтоб не запачкать.
— Ага! Паш, а ты из него вообще стрелять то будешь?
— Будем надеяться, — подошел Ярик, — что стрелять не придется, — с этими словами он сел на кровать.
Те замолчали.
— Миш.
— Ау, — отозвался тот с кухни.
— Иди сюда. Без музыки скучно.
— Ща иду! Успеем ещё!
На дальней кровати чуть-чуть поёрзал скромный Андрей, которого все звали Скромник. Остальные ребята сидели на кроватях в казарме с бежевыми стенами, которая предполагалась для контрактников, но контрактников не завезли. Теперь здесь живут те ребята, большинство которых школу не закончило. За пять лет они научились обращаться с оружием, ухаживать за ним, шить, разводить костер на пустом месте и все необходимые навыки на разные случаи жизни. Главный устроил им курсы молодого бойца, которые прошел каждый из подростков, так как выхода не было. «Иначе не выжить», — говорил майор.
В помещение вошел Петька.
— Петь! Ну че опять воспитывать лезешь? — сразу сказал Дима.
— Да достали они. Все время лезут туда, куда не нужно, — хмуро ответил тот.
— Петь, — одновременно сказали Серёга и Ярослав и посмотрели на него с небольшой усмешкой.
— Блин, не напоминайте, — закатал тот глаза.
— Да, да! Небоскреб! — завопили Санек, или как его все называли Шурик.
Шурик был самым старшим из всей кампании, но он не претендовал на роль лидера, даже наоборот — не хотел этого от слова «совсем».
В их маленьком обществе не было каких-то серьёзных конфликтов. Не было таких людей, которые пытались показать, что они сильнее. Все держались друг за друга и поддерживали остальных жителей. Такая дружба была закреплена тем, что все осознавали, что по-другому никак.
— Достали, — тихо прорычал Петька.
— Ладно, ладно, — успокоил тот.
— Петрух, — обратился к нему Серёга, — может хватит вот этой серьёзности? Почти пять лет прошло.
— Отвянь, — он сел на кровать.
— Надо посмотреть на жизнь по-новому, — пытался Серый.
Петька промолчал.
— Слушай, пора перестать жить прошлым.
— Тебе в****** что ли?! — рявкнул на него тот.
Ярый повернулся к кухне, понимая, что скоро это дойдёт до драки, за которую все получат выговор, а зачинщики опять будут долго ходить с чёрными лицами, и крикнул:
— Маэстро, музыку!
— Сейчас, лечу! — послышалось из кухни.